Так описан в романе Дины Рубиной «Маньяк Гуревич» современный вид склепа Анастасии Вяльцевой (архитектор Лев Ильин, скульптор Серафим Судьбинин) на Никольском кладбище Александро-Невской лавры в Санкт-Петербурге, установленный на её могиле в 1915 году, спустя два года после её смерти 17 (4) февраля 1913 года.
Анастасия родилась 13 марта 1871 года в бедной крестьянской семье в слободе Алтухово Севского уезда Орловской губернии. Отец умер рано, мать Мария Тихоновна осталась с тремя детьми почти без средств к существованию. Мария решила, что лишь в большом городе сможет прокормить и вырастить своих детей. Денег на дорогу у них не было. Тогда мужественная женщина с помощью соседей соорудила большой плот, на нём поставили хижину и, если верить легенде, водным путём семья добралась до Киева. Здесь юную Анастасию определили в ателье женского платья на Крещатике.
Наверное, именно тогда в голове бедной крестьянской девушки, впервые увидевшей лёгкие шелка, красивые наряды, драгоценные камни, изящные бусы, зародилась мечта войти самой в этот мир прекрасного. Много позже её наряды стали образцами красоты и изящества в России ХХ века…
В 11-летнем возраста Анастасия стала работать в гостинице в должности подгорничной – мыла полы, меняла постельное бельё. Артисты, чьи номера она убирала, часто дарили ей контрамарки на свои концерты. Так она услышала современные песни и романсы. Обладая исключительным музыкальным слухом и музыкальной памятью, Анастасия запоминала мелодию, слова и в свободное от работы время напевала их сама себе.
Однажды эти песни услышала проживавшая в гостинице оперная примадонна Серафима Бельская. Она похвалила голос Вяльцевой и посоветовала ей пойти на прослушивание в музыкальную школу. Но последовать совету Анастасия решилась не сразу.
Лишь год спустя отправилась она к известному киевскому хореографу Станиславу Ленчевскому, у которого была своя опереточная труппа. Спела весь приготовленный репертуар, станцевала. К вокальным данным девушки мэтр остался равнодушен: зачислил её статисткой в балет на роль пажа, без слов. Зато жалованье 32 рубля в месяц показалось Вяльцевой роскошью – оно было намного больше, чем в гостинице.
Долгий путь к успеху
Через три года Анастасия отважилась обратиться к знаменитому в те годы антрепренёру Иосифу Сетову. Тот принял её в своём кабинете в Театре Бергонье, что был как раз напротив той гостиницы, где когда-то Вяльцева мыла полы. Анастасия спела несколько романсов, и Сетов был очарован голосом 16-летней дебютантки. Он принял её в свою группу хористкой, правда, поначалу доверял лишь спеть в спектаклях две-три фразы, типа «Вот приехал князь!».
Годы шли, она выдвинулась в артистки «на вторых ролях». У неё появились даже поклонники. Известный режиссёр Александр Блюменталь-Тамарин даже поставил специально для неё антрепризный спектакль. И хотя недоброжелателей хватало, Вяльцева верила в свои силы.
Летом 1893-го антреприза Сетова отправилась на гастроли в Москву. Императорские театры ушли на каникулы, и выступления киевлян в саду «Эрмитаж» на Божедомке пользовались успехом. Особенно тепло публика принимала Вяльцеву. Ей устроили такую овацию, что по окончании гастролей она взяла расчёт и отправилась в Петербург в расчёте на лучшую долю.
Однако столица империи встретила провинциалку холодно: из всех театров, в которых она показывалась, её взяли лишь в Малый. Здесь ставили оперетты, и Вяльцеву в 1893 году приняли не солисткой, а опять лишь хористкой. Иногда ей поручали даже третьестепенные роли.
Однажды Анастасии доверили небольшую роль цыганки Кати в оперетте-мюзикле «Цыганские песни в лицах» режиссёра Николая Куликова. Кто тогда мог себе представить, насколько судьбоносной окажется эта роль в её жизни!
В этой оперетте были заняты настоящие кумиры той поры: «Король романсов» Саша Давыдов – в роли Антипа, «Королева оперетты» Раиса Раисова – в роли Стеши. Сначала эта роль Вяльцевой не давалась: она была очень скованна, не могла петь. Её стеснял горячий темперамент армянина Саши Давыдова. Но после одной из размолвок девушка так разозлилась на Давыдова, что взяла себя в руки и спела всё, как надо. Вот что после дебюта Вяльцева записала у себя в дневнике: «Вера в счастливую звезду меня поддержала, и действительно, я выдержала экзамен. Раздались аплодисменты, крики „бис!“, полетели на сцену студенческие фуражки».
Примадонна эстрады
Биографы Анастасии Вяльцевой до сих пор спорят, что это было: бескорыстная меценатская помощь или банальное увлечение молодой женщиной. Как бы то ни было, встреча с состоятельным петербургским адвокатом, присяжным поверенным Николаем Холевой стала поистине судьбоносной для молодой певицы. По отзывам современников, Холева был скуповатым и расчётливым человеком, который вряд ли бы стал тратить деньги на молодую девушку из-за одной только дружбы. Но не появись в жизни Вяльцевой этот меценат, широкая публика никогда бы не узнала ту, которую назвали «Несравненной».
Николай Холева ввёл Анастасию в свой музыкальный салон, познакомил с петербургскими знаменитостями. Он убедил Вяльцеву, что ей не хватает музыкального образования, что ей нужно серьёзно заниматься.
По его настоянию Анастасия ушла из труппы и стала по-настоящему учиться пению. Холева убедил председателя Санкт-Петербургского вокального общества Станислава Сонки заниматься с Вяльцевой. Эти занятия она продолжила у «короля баритонов» Иоакима Тартакова, а затем, как она сама выражалась, «исправляла некоторые погрешности голоса в Италии у профессора Марти».
Из Италии Вяльцева вернулась в 1896 году. Тогда в России цыганский романс с его «разбитыми сердцами» и «смертельной любовью» уже уходил в прошлое. На смену ему входил в моду новый стиль эстрадной песни – эротический романс. Промышленная эпоха и бизнес диктовали новые требования. Чувственная страсть, а не слёзы и жалобы, стала цениться больше. В этой гремучей смеси романса и оперетты всё явственнее стали проглядываться черты танцевального мюзикла. А самой актуальной сценической героиней стала лирическая кокетка, разбивающая мужские сердца. «Захочу – полюблю, захочу – разлюблю», «Зачем любить, зачем страдать» – этот романс Анастасии Вяльцевой стал особенно популярным. Такой девушке не нужны серьёзные, глубокие отношения. Ни о каких смертях и разлуках не могло быть и речи. Именно такая певица, молодая, зовущая к себе, блиставшая дорогими нарядами, была нужна публике. Такой и стала Анастасия Вяльцева на сцене после своего возвращения из Италии.
А в роскошном доме Николая Холевы она стала полной хозяйкой. Анастасия пела на музыкальных вечерах и званых обедах, которые богатый адвокат устраивал для своих гостей. Весь цвет Петербурга собирался тогда у них. Но связать свою судьбу с Холевой она не захотела: он был азартным картёжником, иногда ночи напролёт проводил за игрой вне дома. И умер он вскоре: в 1899 году от сердечной недостаточности.
Холева учил Вяльцеву: «Неважно, что пишут газеты – плохое или хорошее. Важно, чтобы они писали о тебе!». 25-летняя певица была очень фотогеничной, и знакомые газетчики с удовольствием печатали очерки и заметки о молодой, подающей надежды звезде сцены. Вяльцевой удалось стать самой обсуждаемой певицей в стране. На протяжении всей своей творческой жизни она аккуратно подкидывала репортёрам самые горячие, а подчас и выдуманные сенсации о себе. По количеству слухов и сплетeн с ней могла бы конкурировать лишь Алла Пугачёва, да и то в самые бурные годы своей жизни.
Соавтор романсов
Первый сольный концерт Анастасии Вяльцевой в Москве состоялся в театре «Эрмитаж» в 1897 году.
Вяльцева создала собственный репертуар, состоявший, прежде всего, из романсов и песен своего постоянного аккомпаниатора Алексея Таскина (музыковеды говорили о нем: «Никто не может научить так хорошо, как Таскин, дикции и фразировке»), а также любимых ею романсов Михаила Штейнберга. Самыми популярными его романсами в исполнении Вяльцевой стали «Гай-да тройка!», «Я вас ждала» и «Лети, лети, мечта любви».
В её репертуаре был также очень популярный в те годы романс Вячеслава Семёнова «Гони, ямщик» (автор текста К. Остапенко), который Анастасия Вяльцева, как правило, включала в свои концерты и записывала на пластинки. В этом романсе есть такие слова: «Гони, ямщик, быстрее вдаль, // Авось рассеем грусть-печаль. // Пусть разлюбил – тоска пройдёт. // Гони, ямщик, скорей вперёд».
Известного в те годы поэта Николая фон Риттера, побывавшего на концерте Анастасии Вяльцевой, этот романс не оставил равнодушным. Как раз тогда он потерял свою жену, и в поэтической душе фон Риттера появились пронзительные строчки нового романса, соответствующие его переживаниям: «Ямщик, не гони лошадей, // Мне некуда больше спешить, // Мне некого больше любить…»
В образе оперной певицы
Популярность Анастасии Вяльцевой в начале XX века была огромной. Её называли «Чайкой русской эстрады» и «русской Золушкой», превратившейся из простой горничной в одну из самых богатых и известных женщин России.
Страсти вокруг её имени разгорелись с новой силой, когда она решила спеть главные партии в операх «Кармен», «Миньон», «Пиковая дама», «Самсон и Далила». Публика валом повалила на эти спектакли. «В России есть три знаменитости: я, Горький и Вяльцева», – дерзко сказал однажды известный цирковой борец Иван Поддубный. «Большой актрисой» назвал её Немирович-Данченко, а это одно дорогого стоит.
Однажды после спектакля в зале Петербургского благородного собрания в гримёрную Вяльцевой вошёл поручик лейб-гвардии Конного полка Василий Бескупский. 33-летняя Вяльцева влюбилась в него с первого взгляда. «Я увидел тебя и сразу понял, что от судьбы не уйдёшь», – сказал он ей потом. Об их любви писали газеты. Говорят, что сам Николай I дал разрешение на их брак (ведь браки офицеров с простолюдинками не поощрялись).
Но началась русско-японская война, и Бескупский в составе 2-го Драгунского полка выехал на фронт. Вскоре Анастасия Вяльцева получила уведомление о ранении мужа. Пуля задела жизненно важные органы. Она разорвала контракт на 26 тысяч рублей, снарядила санитарный поезд и сама поехала санитаркой на Дальний Восток. Композитор Николай Зубков (конечно, влюблённый в певицу) посвятил этому событию романс «Я бы хотел тебя забыть».
В Петербург она возвратилась поздней осенью 1904 года. А вторая поездка на Дальний Восток состоялась весной 1905 года. Певица приехала в Харбин вскоре после Мукденской катастрофы, в которой из-за неспособности царских генералов организовать чёткое управление войсками, Россия потеряла 89 тысяч матросов, солдат и офицеров. Для помощи осиротевшим семьям Вяльцева постоянно выступала в концертах, сбор с которых шёл обществу Красного Креста. «Я убеждена, – говорила репортёрам Анастасия, – что если бы я вздумала петь грустные песни, от меня стали бы бегать и искать других развлечений».
Вместе с Бескупским Вяльцева прожила девять – кто пишет, счастливых, кто пишет, несчастных (ведь Бескупский, как и Холева, был отчаянным карточным игроком!) – лет.
Смерть певицы
Последний свой концерт Вяльцева дала в Воронеже в ноябре 1912 года. Незадолго до смерти, 19 января 1913-го, она составила подробное завещание, в котором выражалась её воля по распоряжению её имуществом – в том числе двумя домами по набережной реки Карповки (№22, 24), с прилегающими земельными наделами. Пожелания Вяльцевой были крайне благородны – она думала о создании больницы и приюта для брошенных детей, а также об основании стипендии для талантливых выходцев из крестьян. Однако ничто из этого не сбылось: судя по всему, состояние певицы было пущено на ветер, поскольку не осталось никаких намёков ни на больницу, ни на приют, ни на стипендию (ни что бы то ни было ещё).
У певицы диагностировали рак крови. Её муж, Василий Бискупский, несмотря на тяжёлое ранение, стал донором при переливании крови, но ничего не помогло. Певица скончалась в возрасте всего лишь сорок одного года.
Ход болезни и смерти Вяльцевой газеты освещали с такими же подробностями, как ровно 40 лет спустя газета «Правда» рассказывала советским читателям о болезни и смерти Сталина. Провожать любимую актрису в последний путь пришли несколько тысяч человек…
Прошли годы. Здания в стиле модерн на набережной Карповки в Петербурге были снесены из-за ветхости. Теперь о певице напоминает лишь склеп на Никольском кладбище Александро-Невской лавры да записи её голоса.
Виктор Фишман
