Произносят эту фамилию довольно часто, но ещё чаще возникает вопрос, о каком именно дирижёре этой династии идёт речь. Она начинала складываться лет сто назад. Среди теперешних наследников – немецкий дирижёр Дмитрий Юровский, имеющий большой послужной список работ с оркестрами всего мира, и Владимир – ныне возглавляющий не только Баварскую оперу, но и симфонический оркестр Берлинского радио (RSB).
Михаил Юровский (1945−2022), их отец, начал дирижёрскую карьеру в советское время, и ещё до падения Берлинской стены работал как приглашённый дирижёр в берлинской Komischie Oper, затем как постоянный дирижёр Дрезденской оперы и музыкальный руководитель Лейпцигской оперы, а также нескольких немецких и австрийских оркестров. Именно он явился и первым наставником обоих сыновей – после того, как они проявили способности и высказали желание стать дирижёрами. Кстати, в Германии книга «Михаил Юровский – дирижёр и космополит» выдержала несколько изданий. Её и сегодня можно купить в нотном магазине Мюнхена. А новая, более полная версия воспоминаний («Династия Юровских: Больше века в музыке») была напечатана в Москве незадолго до кончины автора, ветерана дирижёрского искусства. Но память о музыканте формируют, конечно, не только воспоминания. Когда в прошлом году Михаил Юровский должен был дирижировать в Лейпциге, запланированный задолго до этого концерт уже пришлось посвятить его памяти, а за дирижёрский пульт стал младший сын, Дмитрий.
Владимир Юровский также продолжает музыкальную эстафету отца, деда – композитора Владимира Юровского (1915−1972), в честь которого его назвали, и прадеда, также дирижёра Давида Блока (1888−1948). Вот и получается, что семья Юровских по творческому стажу – больше столетия – и вкладу в немецкую музыку хорошо вписывается в пятисотлетнюю историю старейшего Баварского оркестра. А таких дирижёрских династий в мире всего три.
У Баварского оркестра были прекрасные руководители, многие из которых увековечены в фойе в виде бюстов и портретов в рамках. У всех была общая черта – желание не просто привлечь зрителей, а придать музыкальному театру более высокий общественный статус. И этим Баварская опера отличается с давних пор. Владимир Юровский тоже активно включился в этот процесс, но ему ещё рано покрываться бронзой и становиться в позу памятника. Да, он харизматичный дирижёр и существует за пультом в динамике, наполняя пространство вокруг себя энергией и волевыми посылами музыкантам и слушателям. Это дирижёр-аналитик, но не рациональный, а переполненный эмоциями и никогда не «вылезающий из фрака». Стиль Владимира Юровского отличается благородством, эффектом коммуникации и точностью намерений. То же самое часто говорили о его отце.
За пять столетий менялись не только поколения оркестрантов, но и сами музыкальные стили, состав оркестра и его звучание. Раньше, к примеру, это была горстка музыкантов, а сегодня в некоторых произведениях для полного состава оркестра приходится искать дополнительное пространство на сцене. При этом масштаб оркестра, как правило, соответствует масштабу мышления композиторов. А это такие гиганты, как Рихард Вагнер (Richard Wagner), Рихард Штраус (Richard Strauss), Густав Малер (Gustav Mahler), Антон Брукнер (Anton Bruckner), Игорь Стравинский, Кшиштоф Пендерецкий (Krzysztof Penderecki) и многие другие авторы, до уровня которых пока доросли не все современные исполнители. А возможно, и сами слушатели.
И потому Владимир Юровский охотно вспоминает свой опыт вступительных слов к концертам симфонической и оперной музыки (этим успешно занимались в своё время Леонард Бернстайн (Leonard Bernstein) и Геннадий Рождественский). И выходит на сцену не только с дирижёрской палочкой, но и с микрофоном, рассказывая о своём понимании разных музыкальных произведений – от Моцарта до Стравинского. А иногда подходит к роялю, чтобы показать разные гармонические «хитрости» композитора или аккомпанировать певцам.
Я всегда с восхищением относился к дирижёрам, которые в совершенстве владеют не только оркестровым инструментом, например, скрипкой, а могут сыграть партитуру на фортепиано, поработать с вокалистами без концертмейстера. Так задуманное композитором превращается из «контурной карты» в звуковую сферу, которая позже расцвечивается всеми возможными оркестровыми красками и динамическими нюансами. Приходит самый прекрасный момент в музицировании, когда слушателя в буквальном смысле накрывает звуковая волна, и он чувствует объёмность звучания, которого не добиться никакими стереосистемами. В последний раз я испытал такое чувство на академическом концерте Владимира Юровского в Баварской опере, когда он играл со своим оркестром «Петрушку» Стравинского с его насыщенными гармониями и дразнящими ритмами. Этот же эффект был и на исполнении Девятой симфонии Малера, которую дирижёр играл с одним из своих любимых оркестров – Лондонским филармоническим. Здесь глубины замысла дирижёр добивался точным тембровым сочетанием отдельных оркестровых групп, создавая яркий звуковой рисунок.
Одно из интервью Владимира Юровского было озаглавлено словами: «Играю только ту музыку, которую считаю в данный момент абсолютно необходимой для себя». Но эта фраза характерна для того времени, когда дирижёр чувствовал себя больше «свободным художником». Теперь же под грузом ответственности за весь театр Юровский думает о репертуарной политике, прокате спектаклей и разнообразии афиши. Но возможности самому приобщить зрителя к большим и сложным проектам не упускает. Самым заметным из таких последних по времени событий была премьера оперы Пендерецкого «Дьяволы из Лудёна». Её показ был под вопросом, так как исполнитель главной роли перед генеральной репетицией заболел и его некем было заменить. Но проблему удалось решить. Владимир Юровский и режиссёр Саймон Стоун (Simon Stone) пошли на беспрецедентный шаг и разделили центральную роль на две: поющего и играющего героя. Хотя певец находился вне сцены, драматический эффект был убедительным. И, прежде всего, за счёт эмоциональной музыки Пендерецкого. Прошло немного времени, главный исполнитель выздоровел и спектакль дальше демонстрировался так, как был первоначально задуман.
Возникает впечатление, что Владимир Юровский специально избегает популярных произведений, рассчитанных на безусловный зрительский успех. Его симпатии на стороне малоизвестных и пока недостаточно оценённых опер и симфонических произведений, которые нужно уметь преподнести и убедить слушателей, что театр и оркестр сделали выбор в пользу зрителя. К примеру, его мечта: вернуть на сцену оперы австрийского композитора Александра Цемлинского (Alexander Zemlinsky), к творчеству которого дирижёр имеет особое пристрастие и потому хочет восстановить историческую и художественную справедливость в отношении его наследия.
Владимир Юровский – человек, чуждый показухе. Трудно забыть, как он на велосипеде специально приехал в мюнхенский Народный театр, чтобы увидеть главный хит украинского театра военного времени «Плохие дороги» в исполнении киевских артистов. Спектакль о том, как Россия обездолила ни в чём не повинных украинцев и как она продолжает сознательно разрушать «братскую» страну. Тогда я узнал, что мама Владимира, его брата и сестры родом из Киева и, конечно, разделяет возмущение сына безрассудными действиями российской «власти».
К проблеме войны и мира Юровский решил обратиться с помощью одноимённой оперы Сергея Прокофьева по роману Льва Толстого. Он охотно взял в соавторы спектакля режиссёра Дмитрия Чернякова, известного своими радикальными режиссёрскими решениями в трактовке традиционной оперной классики.
Нам вскоре предстоит увидеть результат этого сотрудничества и нового взгляда на гуманитарные ценности, завещанные русскими классиками, но не выжившие в нынешней авторитарной России. Кстати, театр лучше литературных жанров и даже публицистики способен вскрыть эти процессы. И это показал украинский спектакль «Плохие дороги».
После спектакля начался ливень. Но Владимир уселся на велосипед и, вопреки рациональным советам, покатил домой. Уже потом, часа через два, ответил по телефону, что у него все в порядке и он обдумывает увиденное на сцене. Ещё тогда я подумал, что никакие природные стихии и внешние препятствия не остановят этого волевого человека, у которого сложилось своё цельное мировоззрение и есть дар музыканта для того, чтобы его выразить.
Александр Чепалов
