Вильям был вторым ребёнком в семье политэмигрантов, высланных в 1901 году из Российской империи за революционную деятельность и осевших в Великобритании. Его отец, Генрих Фишер, происходил из семьи этнических немцев, принимал активное участие в революционном движении, членствовал в созданной в 1895 году в Петербурге Владимиром Ульяновым политической организации социал-демократического направления «Союз борьбы за освобождение рабочего класса». Его мать, во всём поддерживавшая мужа, тоже принимала участие в революционной деятельности. В вышедшей в 2020 году монографии Евгении Лариной «Тайный архив советского разведчика-нелегала», которая считается наиболее полной биографией Фишера-Абеля, приводятся следующие его слова: «Все мои воспоминания детства так или иначе связаны со старыми революционерами. В особенности мне нравился ореол таинственности, окружавший их. Они были идейными и бескорыстными».
Вильям примерно учился в школе, научился играть на пианино, хорошо рисовал, в подростковом возрасте освоил мастерство чертёжника. Хотел продолжать учёбу в Лондонском университете и успешно сдал вступительные экзамены. Но этому не суждено было сбыться.
Возвращение в Россию и работа в разведке
В 1920 году семья Фишеров вернулась в большевистскую Россию, не отказавшись, однако, от гражданства Великобритании. В Москве семью постигло несчастье: спасая тонущую девочку, погиб старший брат Вильяма – Гарри. В 1921 году Вильям Фишер стал студентом художественного отделения Высших художественно-технических мастерских (ВХУТЕМАС), где проучился полтора года. В свободное от учёбы время, владея свободно немецким и английским языками, подрабатывал переводчиком в отделе международных связей исполкома Коминтерна. Некоторое время после оставления учёбы во ВХУТЕМАСе работал чертёжником в Наркомате внешней торговли СССР.
В 1924 году Вильям поступил в Институт востоковедения в Москве. После окончания первого курса в октябре 1925 года был призван на воинскую службу и зачислен в радиотелеграфный полк Московского военного округа, где получил специальность радиста. После демобилизации Фишер устроился на работу в НИИ ВВС РККА радиотехником. 7 апреля 1927 года он женился на выпускнице Московской консерватории, арфистке Елене Лебедевой. В 1929 году у них родилась дочь Эвелина.
В мае 1927 года по рекомендации Московского горкома комсомола Фишер был принят на работу в иностранный отдел (ИНО) ОГПУ – внешней разведки. Успешно пройдя собеседование, он стал работать в аппарате разведки помощником уполномоченного в 8-м отделении (научно-технический отдел) центрального управления.
В 1931 году Вильям Фишер был направлен вместе с женой и дочерью в первую загранкомандировку в Норвегию. Работал там нелегально под оперативным псевдонимом «Франк». Открыл в Осло в качестве инженера под своим настоящим именем радиомастерскую, которая выполняла заказы на изготовление измерительных приборов для проверки радиоприёмников. В период своей работы Фишер успешно обеспечивал связь с региональными нелегальными резидентурами в разных странах. Будучи отличным радистом, он сумел наладить секретные и безопасные для разведчиков-нелегалов каналы передачи информации в Центр. Однако в 1934 году полиция Норвегии не продлила семье Фишеров разрешение на пребывание в стране, и она вынуждена была вернуться в Москву.
В июне 1935 года началась вторая командировка Фишера. На сей раз на его родину – в Великобританию. Имея британский паспорт, выданный ему как гражданину этой страны посольством, он сменил в Лондоне «крышу» радиоинженера на свободного художника. Его усилиями в Москву поступало большое количество информации, собираемой участниками так называемой «кембриджской пятёрки» – знаменитой группы советских агентов в Лондоне, завербованных разведчиком-нелегалом Арнольдом Дейчем (см. «РГ/РБ» № 40/2019).
Летом 1938 года Фишер по непонятным для него причинам оказался в опале и был отозван в Москву. Однако продолжил работу в аппарате 7 отдела ГУГБ НКВД СССР (внешней разведки). Именно тогда он познакомился и подружился с таким же молодым офицером, уроженцем Риги Рудольфом Абелем, именем и биографией которого он позднее воспользовался после своего ареста в США.
Для Фишера явился потрясением тот факт, что в декабре 1938 года без объяснения причин в звании лейтенанта госбезопасности он был уволен из НКВД, что, по всей видимости, было связано с проводившимися в то время «чистками» и репрессиями, затронувшими в том числе и органы разведки. Но репрессии обошли Вильяма Фишера и его семью стороной.
С августа 1939 года по сентябрь 1941 года он работал инженером на московском заводе Наркомата авиационной промышленности СССР. Неоднократно обращался с рапортами о восстановлении его на службе в структурах спецслужб. Осенью 1941 года его просьба наконец была удовлетворена. В годы советско-германской войны Фишер работал преподавателем радиомастерства в разведывательной школе в Самарской области, которая готовила в том числе радистов для диверсионных групп, засылаемых на оккупированные Германией территории. Принимал также участие в работе с захваченными в плен и завербованными советской стороной германскими диверсантами, проверяя подготовленные для передачи радиограммы с нужной дезинформацией, чтобы немецкие радисты не указали в них условный сигнал тревоги.
Нелегал в США
После окончания Второй мировой войны Вильям Фишер вновь вернулся на работу в разведку, поступив в распоряжение Первого управления МГБ. В книге Лариной приводятся слова из его рапорта: «Я, Фишер Вильям Генрихович, добровольно соглашаюсь встать в ряды нелегальных разведчиков. Я обязуюсь строго соблюдать конспирацию, ни при каких обстоятельствах не раскрою доверенных мне тайн и лучше приму смерть, чем предам интересы своей Родины».
В Москве было принято решение направить его на нелегальную работу в США. Основная задача – получение информации об американской ядерной программе в рамках так называемого Манхэттенского проекта. Получив псевдоним «Марк», Фишер в ноябре 1948 года поселился в Нью-Йорке, имея паспорт на имя гражданина США литовского происхождения Эндрю Кийотиса, который умер в Литовской ССР в 1948 году. Семья Фишера осталась в Москве. Для прикрытия открыл фотостудию в Бруклине по документам на имя американского художника Эмиля Голдфуса (Emil Goldfuss). Под этим именем советский разведчик проработал в США девять лет, не вызывая подозрений у американской контрразведки. Постепенно он обзаводился полезными знакомствами и связями, передавая в Москву сведения о военной промышленности США, ракетном вооружении и в первую очередь – данные по атомному проекту из сверхсекретных лабораторий Лос-Аламоса. Его работа, как считали в Центре, была весьма успешной.
Особенно плодотворной для него явилось сотрудничество с советскими супругами-разведчиками американского происхождения Моррисом и Леонтиной Коэн, которые были его агентами-связниками. Секретную и очень важную для Москвы информацию о разработках атомного оружия в США они получали от одного из самых ценных завербованных агентов, который работал в Лос-Аламосе, – талантливого молодого американского физика-ядерщика Теодора Холла (Theodore Hall), который считал, что обладающий ядерным оружием СССР уравняет шансы сторон на мировой арене и послужит сдерживающим фактором. Холл передавал техническую информацию о создаваемых новых направлениях в конструкциях атомной бомбы. Но вскоре из-за угрозы провала в декабре 1950 года Коэны были переправлены в СССР.
Провал и арест
В начале 1950-х годов в Москве было принято решение направить в помощь советскому нелегалу для связи нового агента. В 1952 году в распоряжение Фишера прибыл сотрудник разведки Рейно Хейхянeн (Reino Häyhänen), получивший оперативный псевдоним «Вик» и инструкции для работы в качестве помощника резидента советской разведки в США, известного под псевдонимом «Марк» (настоящее имя советского нелегала он не знал). «Вик» также прошёл подготовку по работе с новыми шифровальными кодами и дешифровкой сообщений.
В течение нескольких лет Фишер и Хейхянeн совместно занимались сбором информации по ядерной программе США и программе строительства подводных лодок ВМФ, передавая её в Москву. Со временем Фишер стал сообщать Центру, что «Вик» пристрастился в алкоголю и стал необоснованно тратить выделенные для разведдеятельности финансовые средства, и просил о замене его другим агентом.
В мае 1957 года Хейхянeн был вызван в Москву под формальным предлогом для награждения орденом и присвоения очередного звания. Однако «Вик», заподозрив, что в СССР ему грозит арест, во время своей поездки во Францию связался с посольством США в Париже и сообщил, что он сотрудник советской разведки. После его переправки в Нью-Йорк в ходе допросов в ФБР он выдал всю информацию про резидента «Марка», каналах связи с Москвой и способствовал разоблачению некоторых других советских агентов в США, Канаде и странах Латинской Америки. По некоторым данным, в Москве узнали о предательстве Хейхянeна и пытались отозвать Фишера, готовя ему пути отхода через Мексику, но не успели.
В июне 1957 года после нескольких недель слежки за ним Вильям Фишер был арестован в Нью-Йорке агентами ФБР. При обыске в его фотостудии в Бруклине было обнаружено оборудование для секретных фотосъёмок и проявления плёнки, а также документы на имя других лиц, которыми он пользовался. Для того чтобы в Москве узнали о его аресте и о том, что он не предатель и отклонил попытки сотрудников американских спецслужб склонить его к сотрудничеству, Фишер пошёл на хитрость: назвался именем на тот момент уже покойного своего друга, о смерти которого он знал и, конечно, знали в Центре, – подполковника Рудольфа Абеля, с которым он был знаком с конца 1930-х годов. ФБР поверило в его легенду, не зная, что настоящий Абель скончался в 1955 году от инфаркта.
Представители американских спецслужб достойно оценили профессионализм арестованного. Вот слова тогдашнего директора ЦРУ Аллена Даллеса (Allen Dulles) («РГ/РБ» № 5/2019), приведённые в монографии Лариной: «Всё, что Абель делал, он совершал по убеждению, а не за деньги. Я бы хотел, чтобы мы имели трёх-четырёх таких агентов, как Абель, в Москве».
В ходе следствия Абель категорически отрицал свою принадлежность к советской разведке, отказался от дачи показаний в ходе судебных заседаний. Большой удачей для советской разведки было то, что благодаря молчанию Фишера удалось сохранить основную часть созданной им агентурной сети на американском континенте. Рудольф Абель был признан федеральным судом Нью-Йорка виновным в шпионаже и приговорён к 32 годам тюремного заключения. После объявления приговора находился в одиночной камере следственной тюрьмы в Нью-Йорке, затем был переведён в федеральную тюрьму в Атланте.
Освобождение и дальнейшие годы жизни
Тюремное заключение длилось несколько лет. 10 февраля 1962 года на Глиникском мосту на границе между Западным Берлином и ГДР, получившему мировую известность благодаря тому, что четырежды на нём состоялся обмен арестованными шпионами между американскими и советскими спецслужбами (поэтому позже в СМИ его прозвали шпионским мостом) Рудольфа Абеля обменяли на американского пилота разведывательного самолёта U-2 Фрэнсиса Пауэрса (Francis Powers), сбитого 1 мая 1960 года в районе Свердловска и осуждённого советским судом на 10 лет заключения за шпионаж. Одновременно по требованию американской стороны, не согласившейся на обмен «один на одного», на контрольно-пропускном пункте между Восточным и Западным Берлином были освобождены два американских студента-экономиста, арестованные в ГДР в августе 1961 года по подозрению в шпионаже.
После отдыха и лечения Фишер вернулся к работе в центральном аппарате внешней разведки СССР в качестве преподавателя – передавал опыт и знания будущим разведчикам. Участвовал в создании художественного фильма «Мёртвый сезон» (1968 год), сюжет которого связан с некоторыми фактами из его биографии. Тогда же ему (единственному разведчику-нелегалу) было разрешено впервые показать себя на публике, правда, под именем Рудольфа Абеля, когда он выступил с вводной речью перед премьерой фильма как консультант картины.
За свои заслуги на поприще разведки полковник Фишер-Абель был награждён семью орденами и многими медалями. Он скончался от рака лёгких на 69-м году жизни 15 ноября 1971 года. Похоронен на Донском кладбище в Москве. На памятном надгробии вначале планировали написать только «Рудольф Абель», но по просьбе жены и дочери выгравировали и его настоящее имя и фамилию.
Вот слова дочери Вильяма Фишера – Эвелины, приведённые в книге Евгении Лариной: «Разведчик для страны, на которую он работает – герой, для страны, в которой он работает и против которой он работает, – шпион и негодяй. Правы и те, и другие. Отец, разумеется, это понимал».
Андрей Громов
