Антон был в разводе уже давно, но как только в Одессе прозвучали первые взрывы, сошёлся с бывшей женой Жанной во мнении, что её с их общим 6-летним ребёнком нужно срочно эвакуировать за рубеж. Антон поменял все наличные гривны на евро и отдал им в дорогу. До границы с Молдовой они добрались на такси, а дальше их ждал эвакуационный автобус, организованный еврейской общиной «Хабад». «Раввин Авраам Вольф и его жена Хая лично вывозили детей, женщин и сирот из интерната на эвакуационных автобусах, – говорит Антон. – Они спасли более 300 человек из Одессы. И спустя несколько недель после эвакуации моей семьи, они помогли и мне, хотя я не еврей, в отличие от моей бывшей жены».
Жанна с сыном толком не знали, куда едут. Да и тогда, в первую неделю войны, когда вокруг завывали сирены и доносился гул российской бомбёжки, это особого значения не имело: была только цель, чтобы ребёнок оказался в безопасности. Полностью положились на раввина – он искал местá, где беженцев были готовы принять на лучших условиях. И Берлин предоставил им номер в 4-звёздочном отеле на полгода, а община взяла на себя всё сопровождение.
«Ехать или нет?»
Этим вопросом Антон озадачился уже после того, как получил весть от семьи, что они на месте и у них всё хорошо. «Я очень долго сомневался – мне уже 45 лет, и большую часть жизни я прожил в Одессе, – вспоминает Антон. – У меня здесь свой небольшой швейный бизнес. Был, точнее. Но есть один серьёзный нюанс – я ВИЧ-инфицированный, и прерывание курса лечения означало бы для меня необратимые последствия». Но спустя ещё пару недель стало очевидным, что война будет долгой и, возможно, ребёнка не получится увидеть больше никогда. Так во второй половине марта Антона включили в состав нового эвакуационного рейса в Берлин.
Волонтёры «Хабад» тщательно проверили документы, убедившись, что 2-я группа инвалидности Антона соответствует списку «выездных», дали денег на дорогу до Румынии, в которой община организовала в мотеле приют для беженцев. Уже там купили билет на самолёт в Берлин. «На молдавской границе при мне пограничники завернули несколько мужчин, чьи документы вызвали сомнения, – говорит Антон. – Все были на взводе, война в разгаре, и очень важно было иметь опытных людей рядом, кто помог подготовить документы правильно, даже если есть все основания для выезда».
В Берлине Антон, ни слова не знающий по-немецки, при помощи местных волонтёров добрался в пункт распределения в бывшем аэропорте Тегель, которое превратилось в главный в Германии перевалочный пункт для украинских беженцев. «Меня оттуда должны были распределить в Северный Рейн-Вестфалию, но я сказал, что в Берлине мой ребёнок, и меня оставили в Тегеле до выяснения обстоятельств, – говорит Антон. – Так я оказался в ситуации, что вся моя жизнь была в коробочке на 20 дней: именно на столько мне хватало медикаментов. Что делать дальше – я не знал».
Хождение по «амтам»
Так он прожил неделю в аэропорту, вопреки тому, что Тегель не предназначен для постоянного жилья. «Спальные места были разделены перегородками высотой чуть выше человеческого роста, – вспоминает Антон. – За ними – двухъярусные кровати, но очень комфортные, с чистым бельём. Кормили три раза в день по расписанию, всегда была горячая пища. Плюс гуманитарная помощь – можно было и одеться. Секонд-хенд, но многие ведь приезжали просто в том, в чём были».
Антон за время выяснений своей дальнейшей судьбы первым делом успел повидаться с сыном и даже прогуляться с ним по центру Берлина, где находится его с мамой новое место жительства. Запасов лекарств оставалось не так много, и потому он при помощи волонтёров регулярно напоминал о себе представительству в Тегеле – нужны были хоть какие-то деньги. Но основная просьба состояла в получении необходимой медицинской страховки для курса лечения. Помогали представители объединения «ВИЧ+» для беженцев Украины в Германии и организация Deutsche Aidshilfe.
Но в конце марта, когда Антон оказался в Тегеле, Германия уже столкнулась со значительным наплывом беженцев, и потому процессы замедлились. При этом правила менялись ежедневно, и выработать какую-то единую схему по принятию решений было слишком сложно. Социальные службы ранее не сталкивались с такой многозадачностью, поскольку именно в Берлин прибыла основная масса беженцев, и очень многие хотели остаться именно здесь. «В той брошюрке, которую мне выдали на въезде, многие пункты через неделю уже были вычеркнуты, потому что устарели, – говорит Антон. – Я продолжал стучаться в службы. Но после очередного отказа в возможности остаться в Берлине решил, что есть смысл искать счастья в других землях, куда распределяют. По информации, которая у меня была, там всё происходило гораздо быстрее».
Антона и ещё несколько беженцев направили в город Гиссен, в 500 км от Берлина на запад. «Мы приехали в огромный актовый зал, в неотапливаемое помещение, где люди спали прямо на полу. Из мебели были только скамейки. Привезли всех в 11 вечера. И сказали ждать тут, когда нас пригласят на регистрацию. Так мы просидели до утра, и очередь почти не двигалась. Когда я начал общаться с людьми, то выяснил, что после регистрации всех селят в военных казармах, в которых раньше были войска НАТО. Я спрашивал, дали ли кому-то жильё. И все говорили, что нет. И за 3 недели, которые они остаются тут, жилье получила только одна женщина – её поселили в келье в монастыре».
Срочно обратно в Берлин
Антону повезло, что те документы, которые он отдал на регистрацию в Тегеле, ещё не успели аннулировать. Он сослался на свою инвалидность и то, что в таких условиях его болезнь гарантированно усугубится, и получил бесплатный билет на поезд в Берлин. На этот раз, возможно, повезло со сменой, поскольку его выслушали, пригласили начальство и позволили закончить регистрацию в Берлине. В результате Антон получил и денежную компенсацию, и комнату в общежитии в самом центре Берлина, где кроме него только один сосед. Медстраховка взяла на себя весь его комплекс лечения, и цикл не прервался.
«Условия спартанские, но это – крыша над головой, – говорит Антон. – Новый знакомый тоже получил место в общежитии, но один из соседей по комнате прямо в ней курит гашиш. Тут очень разные общежития, и куда попадёшь – лотерея. Так что мне жаловаться грех».
Теперь Антон ждёт языковых курсов и постановки на учёт в Центре трудоустройства (Jobcenter). Но самое главное – он рядом со своим сыном, который в безопасности и уже успешно учится в школе. Кроме того, Антон вошёл в состав организации «ВИЧ+», базирующейся именно в Берлине, и уже принял участие в нескольких акциях. «В середине мая был Всемирный день памяти людей, умерших от СПИДа. И в рамках этой акции мы организовали мемориал – полотна с именами тех, кто не дожил до того момента, когда лечение стало доступным, – говорит Антон. – Сейчас уже можно жить полноценной жизнью, рожать детей: если я принимаю препараты вовремя, то риск заражения у партнёра почти отсутствует. При нулевой вирусной нагрузке такие, как я, не представляют никакой опасности для окружающих».
Роман Сулима
