Художник, которого Никита Хрущев обозвал на выставке «проклятым педерастом», к концу долгой жизни оказался тайным долларовым миллиардером. А нынче его уникальная художественная коллекция завещана Путину. Но, кажется, за нее еще поборются правительства и знаменитости.
Писатель, историк, искусствовед Нина Молева скончалась на этой неделе в Москве на 99-м году жизни. Молева состояла в браке с легендарным художником Элием Белютиным. Она и муж стали обладателями гигантской коллекции произведений искусства, включая работы таких мастеров, как Леонардо да Винчи, Микеланджело, Диего Веласкес, Тициан. По данным зкспертов, стоимость 200 картин Молевой оценивается в 2 миллиарда долларов.
По завещанию Молевой их получит… лично Владимир Путин.
Коллекция Элия Белютина последний раз была в центре внимания СМИ около двух лет назад, когда вдова художника Нина Молева сообщила, что она перейдет в собственность государства и для ее размещения уже якобы подыскивается здание в Москве. В тот раз история ничем не закончилась, коллекцию никуда не передали. Коллекция по-прежнему находится в пятикомнатной квартире обычного жилого дома в центре Москвы. И теперь она вообще оказалась сиротой.
Вот что пишет об этой таинственном квартирнике- музее The Art Newspaper Russia: «Собрание Элия Белютина было известно еще в советское время и окружено тайной, как и сам его владелец, официальные биографии которого очень лаконичны. Участник разруганной Хрущевым Манежной выставки 1962 года, Белютин (это к нему обратился Хрущев со знаменитым: «вы мужики или педерасты проклятые…») со временем занял достаточно прочные позиции в советской творческой иерархии, и принадлежащая ему коллекция органично завершала образ успешного художника»…
О степени вовлеченности в Белютина в партийно- художественную элиту хрущевских времен интересно рассказывал знаменитый диссидент Андрей Амальрик: «В 1962 году, в эпоху “гнилой оттепели”, когда даже не все прожженные бюрократы понимали, куда подует ветер, Элий Белютин, художник, искусствовед и авантюрист, подал властям докладную записку, что, поскольку наше общество, закончив строительство социализма, приступило к развернутому строительству коммунизма, а искусство, как известно, всегда впереди, настала пора заменить социалистический реализм коммунистическим — в качестве образца комреализма Белютин получил разрешение на антресолях выставки Московского союза художников, домэна устарелых соцреалистов, устроить выставку картин своих учеников и скульптур Неизвестного»…
В Москве о коллекции знали друзья художника, ее видели гости, приходившие к нему в дом. Имена великих мастеров, которые называли хозяева, безусловно, производили впечатление, особенно на тех, кто понимал, насколько трудно не то что купить, а просто физически найти в СССР вещи авторов такого уровня. Удивляло, как безбоязненно хозяева демонстрировали свое собрание, ведь обычно советские коллекционеры, даже принадлежавшие к кругам художественной и научной элиты, были осмотрительны и не стремились афишировать собственные коллекции.
Вспоминает Кира Сапгир, жена поэта Генриха Сапгира: «Мы с Сапгиром бывали в этом доме. Для Москвы того времени было несколько странно слышать открытое хвастовство коллекцией: вот Тинторетто, а вот Тициан, тут у нас Рубенс и так далее. Картины у них висели везде, даже на потолке. Они жили тогда где-то недалеко от Маяковки в странном большом сером доходном доме в полуподвальной квартире. Нина Молева в то время работала инструктором в отделе культуры ЦК КПСС. Все задавали себе вопрос о происхождении коллекции, но никто не осмеливался произнести его вслух. Все заведомо знали, что любой ответ будет враньем. Как только кто-то заводил разговоры о политике, хозяева их тут же пресекали. Супруги Белютин и Молева производили впечатление профессионалов, которые хотят выглядеть любителями. Создавалось впечатление об их высоком уровне на тайных этажах власти»…
А вот как вспоминает давний свой визит в таинственную квартиру- музей Лариса Кашук, заведующая отделом живописи Третьяковской галереи: «…Старый дореволюционный доходный дом с маленьким , встроенным позже, лифтом. Поднимаюсь на предпоследний этаж этаж. Дверь открывает сам Э. Белютин. Красивый импозантный мужчина. Квартира четырехкомнатная с большим коридором и высокими потолками. Меня вводят в гостиную. И я буквально столбенею. Стою с раскрытым от удивления ртом и выпученными глазами. А хозяин небрежными жестами руки указывает – направо Рубенс, налево Ван Дейк, а в следующей комнате Леонардо да Винчи, Тициан, Эль Греко, Веласкез, Микельанджело. В глазах у меня все помутилось. А в мозгу только звенит – откуда все это музейное богатство, откуда это…».
В начале 1990 годов крупнейший независимый эксперт в области старой живописи Эрик Тюркен посещал Москву и видел коллекцию: по его мнению, в ней есть десяток более или менее интересных картин. В 1992 году итальянский издатель Спирали выпустил каталог собрания Белютина, назвав его «одной из самых прекрасных частных коллекций Европы». По словам газеты «Московские новости», в 2006 году некий эксперт аукционного дома Drouot видел коллекцию и оценил ее в $400 млн.
В статье французского еженедельника L’Express (номер от 14 ноября 2007 года) говорилось, что в коллекции Белютина есть работы Ван Дейка, Рубенса, Мурильо, Эль Греко, Леонардо да Винчи, Тициана, мебель работы выдающихся мастеров XVII–XVIII веков, в том числе комод Буля».
За коллекцию Белютина после его смерти встревожились несколько стран, в том числе Польша и Италия.
В 2013 году Нина Молева рассказывала российским журналистам: – Примерно через два месяца после смерти мужа мне позвонили из посольства Польши и предложили захоронить его прах в этой стране. Я очень удивилась, поскольку никогда о такой возможности не думала. Тело Элия Михайловича кремировали, и пока его прах хранится в Москве, в Донском монастыре.
Потом представитель посольства приехал уже ко мне домой. Мне показали бумагу, в которой было указано, что польское правительство не возражает против захоронения останков Элия Белютина в Польше. Было и письмо от мэра Варшавы – он предлагал место для моего мужа на Аллее Славы. Начались уговоры: мол, Элий Михайлович столько натерпелся от России, что лучше бы вам перебраться на жительство в Польшу. Но я ответила: русский художник должен быть похоронен в России.
Помимо Польши, мне предлагали еще перевезти прах мужа в Италию…
Откуда вдруг в этом удивительном, но чисто советско- российском, как кажется на первый взгляд, сюжете возникла Польша и за ней Италия?
Специалистам известно, что работы Элия Белютина дважды выставлялись в Польше (в 1961 и 1990 годах). Но сам художник ни разу не побывал в этой стране.
А между тем он имеет к ней самое прямое отношение: ведь в Кракове находится могила его деда по отцовской линии.
По рассказам Белютина и Молевой, дед Белютина, Паоло Белуччи, родился в городе Беллуно, недалеко от Венеции. После консерватории молодой скрипач переехал в Краков. Тогда Краков входил в состав Австро-Венгрии. Тут у Паоло родился сын Микеле. В Первую мировую молодой журналист Микеле был призван в австрийскую армию, попал в плен в России. В 1921 году вихрь войн и революций занес юношу в Москву. Здесь он и сделал предложение бывшей гимназистке Лидочке Гриневой. Так Микеле Белуччи становится Михаилом Белютиным, а в 1925-м – еще и отцом будущего русского художника Элия Михайловича Белютина.
И дело в том, что весомую часть своей будущей коллекции Элий Белютин получил от своего итальянско-польского деда, тоже ценителя прекрасного. В 20-е годы тот переслал в Советскую Россию семье сына и внука в подарок несколько работ итальянских мастеров эпохи раннего Возрождения, в том числе бесценного Леонардо да Винчи.
(Здесь в скобках, оценивая белютинскую коллекцию, надо вспомнить, что не так давно скандально известный олигарх Рыболовлев продал через аукцион Сотби’с картину Да Винчи арабскому шейху за 450 миллионов евро.)
Однако сюжет жизни темпераментного итальянца развивался по советской канве: в 1927 году Микеле-Михаил был расстрелян сотрудниками ОГПУ, а двухлетний Элий с матерью отправлены в ссылку в Душанбе.
Стоит прервать этот драматический сюжет ремаркой: никаких следов Микеле Белютина историки за все прошедшие годы не обнаружили, он упоминается только в книгах и рассказах знаменитого внука и его не менее известной жены.
Но продолжим линию судьбы.
Внук тем не менее оказался везунчиком и пережил не только террор и голод, но и войну, и послевоенную сталинскую борьбу с космополитами.
Вот как рассказывает о встрече с коллекцией и вдовой художника польский журналист из газеты Wprost, автор статьи «Еще один польский да Винчи» Виктор Батер: «О коллекции Белютина я узнал через своих знакомых в посольстве, Действительно, я был несколько раз в этой квартире вместе с нашими дипломатами. Лично видел документ, в котором было сказано, что наше правительство не возражает против захоронения останков Элия Белютина на польской земле. Но фокус в том, что это был ответ на… просьбу самой Нины Молевой. Могу заверить, что сначала и меня, и наших дипломатов женщина принимала очень радушно. И говорила о желании перевезти картины в Польшу. Ясно, что коллекция очень дорогая, поэтому при вывозе из России пришлось бы платить большой налог – по-моему, около 30% от стоимости картин. Счет шел на сотни миллионов долларов! Я лично выходил на польских бизнесменов, которые могли бы профинансировать эту сделку. Но… В один далеко не прекрасный момент госпожа Молева заявила, что ни со мной, ни с дипломатами она больше дел иметь не желает. Почему, могу только строить версии. По моим данным, Белютин и Молева пытались наладить отношения с польской стороной еще с середины 90-х. Ходят слухи, что намерение передать коллекцию Польше даже выразил сам Белютин в своем завещании, хотя никто эту бумагу не видел. Если же говорить о фактах, точно известно одно: останки Белютина до сих пор не преданы земле.
По моей гипотезе, Нина Молева желала, чтобы ее мужа похоронили в Варшаве, на Аллее Славы – там покоятся только самые известные поляки. Разумеется, такого разрешения ей никто не дал. Это и стало причиной разрыва. Насколько мне известно, в нашем МИДе принято решение более никаких переговоров с пани Молевой не вести…».
Со всем тем, таинственная и удивительная история 2-миллиардной коллекции не кажется законченной: трудно поверить, что она действительно достанется лично Владимиру Путину, как завещала бывший работник отдела культуры ЦК КПСС Нина Молева, а еще труднее представить, что коллекцию сумеют удержать в своих руках его будущие наследники.
Кроме Польши и Италии на наследство Белютина претендуют, со слов его вдовы, и родственники из рода Белуччи. А среди них и кинозвезда несравненная Моника Беллуччи.
Так что в будущем о загадочной коллекции Белютина нам явно предстоит слышать больше, чем мы слышали в прошлом.
Арсений Каматозов
