Что такое Аскания-Нова
Это – уникальный заповедник. Из 33 тысяч гектаров примерно треть – нетронутая степь, и охрана степи – одна из главных задач. Кроме того, в Аскании-Нова есть дендропарк и зоопарк (который тоже состоит из двух частей – традиционных вольеров и ограждённой, но очень большой степной части, где тоже водятся животные). Фактически это заповедник «три в одном» – так исторически сложилось; это не только естественная природная экосистема, но ещё и искусственная.
История создания Аскании – отдельная и увлекательная история. Кратко: в 1828 году Николай Первый продал представителю немецкой династии Асканиев (отсюда название) территорию будущего заповедника. В 1856 году местность была куплена семейством Фальц-Фейнов (в дальнейшем они породнились с другим знаменитым родом – Набоковыми), и один из них, Фридрих Эдуардович Фальц-Фейн, основал заповедник – официально дата основания приурочена к закладке заповедного участка степи в 1898 году, хотя первые вольеры зоопарка появились ещё в 1874 году. Имя Фальц-Фейна заповедник носит с 1994 года. По крайней мере, носил до недавнего времени – но об этом ниже.
Аскания-Нова переживала разные этапы – и взлёты, и настоящие трагедии. Во время Второй мировой войны заповедник был полностью разорён и сожжён, животных буквально расстреливали. Работу пришлось начинать буквально с нуля.
Та оккупация оказалась и для Аскании-Нова, и для Херсонской области не единственной.
До войны и сразу после её начала
У заповедника были большие перспективы, коллектив питал на будущее большие надежды. Как рассказывает «РГ/РБ» научная сотрудница В., из соображений безопасности не раскрывающая своё имя, заповедник рассчитывал на большое финансирование – в принципе, оно было согласовано, и сотрудники встречали начало зимы и новый год с хорошим настроением: планов было много, предполагалось что-то осовременить, что-то перестроить. Директор – биолог, кандидат наук Виктор Шаповал – был назначен на эту должность только в декабре 2021 года (но и до того много лет работал в Аскании-Нова).
И внезапно в один момент всё рухнуло.
Заповедник находится на левом берегу Днепра. Территория была оккупирована сразу же – 24 февраля 2022 года. Аскания-Нова находится очень близко к границе с Крымом, если по прямой – километров тридцать, до Крыма там куда ближе, чем до Днепра. По Аскании проехала военная техника уже в полдень 24 февраля. И с этого момента обитатели заповедника – а на его территории находится и несколько небольших посёлков, а также чуть более крупный посёлок городского типа Аскания, где и жили все сотрудники – оказались отрезаны от мира.
Хотя поначалу то, что Аскания-Нова находится на некотором отдалении от всего, сыграло её жителям только на руку. «У оккупантов первоначально не было ресурсов на то, чтобы захватывать каждое село и везде устанавливать свою власть. Такой задачи не стояло», – рассказывает В. Вся военная техника пошла занимать крупные города – а Аскания стоит в стороне от центральных трасс, на Каховку и Херсон – в одну сторону, на Мелитополь и Мариуполь – в другую. «Мы были никому не нужны, до нас никому не было дела. Полгода мы жили совершенно автономно; люди, посёлок, Аскания оказались брошенными, что, в принципе, было даже хорошо – с работой мы прекрасно справлялись», – говорит В.
Оккупационный «русский мир» и «новая власть» пришли только в октябре 2022 года.
Помощь людей и всего мира
В рабочем порядке в течение 2021 года заповедник готовился к зиме – сотрудники занимались заготовками сена, кормов, зерна, топлива. В конце февраля и начале марта 2022 года должны были пройти тендеры, затем – новые закупки. И вот когда уже «плановые» запасы подходили к концу, началась война. Аскания-Нова оказалась отрезанной в такой же отрезанной Херсонской области. Сотрудниками овладела паника: как выкручиваться?
При этом лично за своё благосостояние мало кто переживал – зарплату сотрудники получали. Но ни на содержание животных, ни на топливо денег не поступало. Была теоретическая возможность принять гуманитарный груз – в Асканию обращались другие украинские зоопарки, говорили, что могли бы что-то передать, но как? Везти корма для животных через линию столкновения, рискуя жизнями людей? Никто такие варианты не рассматривал.
В итоге все или почти все расходы покрывались за счёт добровольных пожертвований. Коллеги из Херсонского государственного университета предлагали начать сбор денег для Аскании-Нова, и в результате заповедник сам организовал этот процесс. Частные лица проявили поразительную солидарность. «Волонтёрской помощи приходило много – и всем огромное спасибо», – говорит В.
Стали поступать пожертвования, иногда крупные, иногда по 50,100,200 гривен (в пересчёте – буквально по несколько евро). «И в критический момент, в начале весны, благодаря этим людям мы смогли и топливо закупить, и корма для животных», – говорит В.
Чуть позже подключились международные организации, ассоциации зоопарков, разные фонды. Зарубежные суммы собирала киевская Украинская природоохранная группа, а потом она же оплачивала закупки для Аскании – переводить деньги на счета заповедника было невозможно, поскольку они оказались фактически заблокированы для оплаты текущих расходов, да и просто опасно – в любой момент могли прийти «новые власти», и их реакция на наличие денег была непредсказуемой. Но благодаря поступавшей помощи Аскания-Нова продержалась больше года, сделала заготовки на зиму и даже провела некоторые ремонтные работы.
«Новая власть» и сотрудничество с ней
У сотрудников было больше года, чтобы подготовиться к приходу «новой власти». «Мы считаем, что мы молодцы, и мы удивлены, что больше года смогли проработать на оккупированной территории под украинским флагом в украинском формате и с украинским директором. То, что рано или поздно придут люди, которые скажут, что теперь это „русский“ заповедник, было ясно, и мы к этому готовились», – говорит В.
Новым «руководителем» стал никому в Аскании неизвестный Дмитрий Мещеряков, который появился в заповеднике 20 марта 2023 года. Как говорит В., ни у Мещерякова, ни у его «замов» нет опыта работы в природоохранной сфере, и причина назначения именно его непонятна. Неясно и то, откуда он родом – действительно ли он из России или он украинец, получивший гражданство в последние полтора года.
Хронология событий была такой. Как выяснилось впоследствии, 7 марта в реестре юридических лиц появилась запись, что Мещеряковым создано ГАУ «Биосферный заповедник Аскания-Нова», и он уже в статусе директора мог появиться в Аскании. Но не появился. «Что он делал в интервале между 7-м и 20-м марта, трудно сказать», – рассказывает Шаповал. Возможно, Мещеряков не появился бы и 20-го, но вмешалось другое событие.
20 марта в Асканию прилетели представители оккупантов – «губернатор» аннексированной части Херсонской области Владимир Сальдо и замглавы администрации президента РФ Сергей Кириенко. «В этот момент и появилось „официальное лицо“, которое их встретило», – говорил Шаповал. Но и после этого никто Мещерякова сотрудникам не представил.
За те семь месяцев, которые Шаповал находился непосредственно в заповеднике, контактов с оккупантами было минимальное количество – только по крайней необходимости (обследование территории, проверки). Обсуждать политическую обстановку или какие-то принципиальные вопросы с представителем оккупантов было и бесполезно, и небезопасно. Сам Шаповал покинул зону оккупации на следующей день после объявления аннексии Херсонской области – 30 сентября 2022 года.
Сейчас, находясь на украинской территории, Шаповал занимается обеспечением финансирования тех сотрудников заповедника, которые выехали с территории Аскании-Нова или остались, но отказались работать под оккупационной администрацией.
«Сотрудничество» – отдельная и непростая тема.
Было решено, что техперсонал должен остаться – люди, которые непосредственно ухаживают за животными, за деревьями, нуждающимися в постоянном поливе, в основном никуда не уехали. Они надеются, что их не будут обвинять в коллаборационизме и предательстве. «Логика простая – это люди, которые не исполняют административных или организационных функций, не связаны с финансами. Если человек относится к техперсоналу и действует в рамках служебных обязанностей – уход за животными и растениями – ему инкриминировать коллаборационизм нельзя. Мы считаем наши коллекции и территории украинскими – но временно оккупированными, и их нужно постараться сохранить», – говорит директор Виктор Шаповал.
Тем не менее оставшиеся сотрудники были вынуждены написать заявления о приёме на работу в «новый» заповедник, и их зарплатами занимается уже оккупационная администрация.
Ситуация с «новыми» зарплатами отражает общий стиль управления россиян. Как рассказывает Шаповал, все выделяемые деньги, включая и расходы на содержание самого заповедника, вкладываются в зарплаты. Цель – просто показать, что пришла «хорошая» Россия. «Никто не думает о завтрашнем дне, все живут исключительно днём сегодняшним. Их задача – максимально сыграть на контрасте, поэтому уровень зарплат выше среднестатистического по РФ, который не соответствует даже крымским выплатам. Понятно, что это не может продолжаться бесконечно, и это утопия, но никто этим не заморачивается», – говорит Шаповал.
Но в заповеднике есть и научные сотрудники (по статуту это научно-исследовательская организация). Точнее, были.
От сотрудничества с оккупантами отказались почти все – кроме одного, и поэтому сейчас Аскания-Нова по сути не располагает научной составляющей (плюс во главе заповедника – не имеющий отношения к этой сфере «руководитель»). Были и согласившиеся продолжить работу сотрудники финансового отдела. «Люди, которые связаны с деньгами, наукой или административными функциями, подпадают под статью о коллаборационизме. Даже если это и не уголовная ответственность, это ответственность административная. Но все были предупреждены», – указывает Шаповал.
Сейчас выехавшие за пределы оккупационной зоны сотрудники никак не могут повлиять на деятельность заповедника. «Мы более-менее спокойны за животных и растения, так как там остались люди, которые проработали в заповеднике много лет и у них хороший опыт», – говорит научная сотрудница В. Но новые «руководители» Аскании-Нова и остальные сотрудники – это два отдельных мира. Первые не понимают, куда попали, что такое заповедник – но имитируют бурную деятельность, остальные – работают.
К слову, оккупационная администрация заповедника убрала из официального «российского» названия имя основателя – Фридриха Фальц-Фейна. Почему? Что не подошло «россиянам»? «Сейчас, конечно, у РФ с Германией отношения не складываются. Но я думаю, что это вряд ли сыграло решающую роль. Может, так получилось по какой-то глупости, потому что пришли люди, абсолютно далёкие от заповедника и не понимающие, что происходит. Но факт остаётся фактом. Это весьма печально и во многом знаково, что имя основателя из названия убрали», – говорит Виктор Шаповал.
Что дальше?
И Виктор Шаповал, и В. чуть ли не одними словами говорят: сейчас заповедник работает по инерции, на старых запасах и в старом «русле». Предполагая подобное развитие событий, сотрудники Аскании заготовили то, что смогли – корма, зерно, расходные материалы. «С природными экосистемами чуть проще – в степи за лисой, зайцем или волком не нужно гоняться, чтобы накормить, это в определённой степени саморегулируемая экосистема, и она имеет запас прочности – здесь ежедневное вмешательство не требуется. Абсолютно другое дело – дендропарк в степной зоне и зоопарк. И животные, и растения требуют ежедневного внимания, ухода и целого комплекса функциональных процессов. С этим сложнее, и единственное, что спасает, – техперсонал», – говорит Шаповал. На этих сотрудниках всё держится, но что будет дальше – совершенно непонятно. Угроза самая что ни на есть реальная, так как для управления – не формального, а фактического – требуется опыт и понимание происходящего с учётом специфики Аскании-Нова. У оккупационной администрации нет ни того, ни другого.
На ограждённой степной территории стада содержатся в полувольном состоянии. «Копытных там примерно 1600 особей и несколько тысяч птиц – и это только те, за кого мы несём ответственность. В степи – бизоны, сайгаки, лошади Пржевальского, олени, лани, – им не нужно, условно говоря, натирать морковку. Но зимой их требуется подкармливать сеном – значит, нужны сотрудники и техника, чтобы это вывозить туда, и само сено, которое мы сами летом заготавливаем. Ещё есть искусственный водоём – туда нужно постоянно качать воду, для этого нужны генераторы, а для них – топливо. Если это зима и морозы, люди должны спецтехникой разбивать лёд, чтобы животные могли пить. Тем, кто в зоопарке, нужны дополнительные овощи, зерно. На зиму теплолюбивые животные – зебры, антилопы, буйволы, верблюды – закрываются в специальных помещениях („антилопниках“). Каждое животное помещается в отдельный загон, и каждому нужно сено, полноценные корма. Всё это с лета надо заготовить. Объём работы – огромный. Нужно много технического персонала, и ресурсов для содержания такого заповедника тоже должно быть достаточно. В 2022 году мы с этим справились, как будет в этом году, не знаю», – рассказывает В.
При этом ещё одно недавнее трагическое событие – разрушение дамбы Каховской ГЭС и затопление – всё-таки не окажет непосредственного влияния на заповедник. Некоторые птицы, которые покидают территорию и кормятся на соседних полях, возможно, ощутят на себе эти последствия. Но водой заповедник обеспечивается из скважин, и колебаний грунтовых вод также не ожидается. Могут пострадать конкретные люди – у которых в аренде или собственности сельхозугодия, на которых отсутствие воды в каналах для орошения, безусловно, скажется. Но это впрямую к Аскании-Нова отношения не имеет.
«Я безумно люблю заповедник, я хотела работать в Аскании, это была мечта моей жизни. И я решила, что пока заповедник украинский, я буду оставаться там и буду делать всё, чтобы его сохранить», – говорит В. Но когда со стороны оккупационной администрации начались крайне неприятные и даже опасные разговоры, которые касались В. напрямую, она решила на какое-то время покинуть территорию Аскании-Нова.
Куда, тем не менее, и она, и Шаповал, и прочие сотрудники надеются вернуться.
Григорий Аросев
