Ренессанс атомной энергетики позволит Франции приблизиться к целям, поставленным Парижским соглашением об изменении климата, собственным путём. 195 ратифицировавших его государств рассчитывают удержать рост глобальной средней температуры «намного ниже» 2 градусов по сравнению с доиндустриальной эпохой и «приложить усилия», чтобы этот рост был не выше 1,5 градуса. Важнейший шаг к этому – сокращение выброса парниковых газов, для чего необходимы глубокие изменения энергетической политики. Подход к ней крупнейших экономик Европы, Германии и Франции, вряд ли может быть принципиально более разным. Министр экономики ФРГ, «зелёный» Роберт Хабек (Robert Habeck) надеется установить по ветрогенератору на каждом пригорке, французский президент Эмманюэль Макрон (Emmanuel Macron) провозгласил возвращение к мирному атому. Пути ведущих держав Евросоюза в сторону углеродной нейтральности окончательно разошлись.
Чья дорога окажется легче, спрогнозировать сложно. Оба маршрута позволяют надеяться на успех – Германия делает ставку на триединство ветра, солнца и водорода, Франция рассчитывает на комбинацию атома и возобновляемых источников энергии. Эмманюэль Макрон, ранее просто заявлявший о планах строить новые АЭС, теперь их конкретизировал. Франция рассчитывает запустить шесть новых атомных реакторов уже в середине 2030-х годов и рассмотреть возможность строительства ещё восьми реакторов нового поколения. Сам президент не обозначил будущие расходы, пресса оценивает их в 50 млрд евро только на запланированные станции. Вероятно, часть вложений возьмут на себя частные инвесторы: по настоянию Франции Еврокомиссия готовится признать атомную энергетику экологически чистой и предоставлять вкладчикам налоговые льготы (см. «РГ/РБ» №1/2022). Германию «озеленение» атома возмущает, но противостоять ему вряд ли получится – тем более что взамен экологически чистым на время будет признан и газ, без которого невозможна немецкая энергетическая реформа. Во Франции президент Макрон намерен параллельно строительству новых продлить срок работы действующих 56 реакторов. Ни один из них не будет отключён от сети энергоснабжения, если этого не потребует безопасность. Президент заявил, что эта безопасность достигла серьёзного прогресса и будет рассмотрен вопрос о том, возможно ли сразу продлить срок службы реакторов больше, чем на 50 лет.
Планы по запуску шести новых АЭС через 10−15 лет многие аналитики воспринимают скептически, приводя в пример строящийся третий реактор на атомной станции в нормандском Фламанвилле. Процесс тянется уже 15 лет, конца его не видно – запуск сдвинулся на 10 лет, так почему другие реакторы должны быть созданы с нуля в рекордные сроки? Стоимость тоже может выйти за рамки разумного. В том же Фламанвилле предполагалось истратить 3,4 млрд евро, расходы уже выросли вчетверо, и это не предел. Если ориентироваться на нормандский долгострой, шесть реакторов Макрона обойдутся в сотни миллиардов, что сделает себестоимость будущих киловатт запредельной, тогда как солнечные панели и ветрогенераторы стремительно дешевеют – так стоит ли возрождение атома подобных затрат? К ним следует добавить и расходы на захоронение отслуживших свой срок тепловыделяющих элементов. Планируется строить реакторы современного типа – европейский водо-водяной ядерный реактор (ЕРR) поколения III+, в своё время проектировавшийся французской стороной при участии немецкого концерна Siemens. В качестве замедлителя и теплоносителя в ЕРR используется обычная (лёгкая) вода, он безопаснее в эксплуатации и должен строиться быстро.
Первая АЭС с таким реактором была подключена к сети энергоснабжения летом 2018 года в Китае, но и во Фламанвилле строится как раз ЕРR. Почему в Китае за несколько лет получилось сделать по французско-немецкому проекту то, что не выходит в самой Франции уже 15 – отдельный вопрос, но власть Пятой республики оптимистично рассчитывает, что возвращение к атомной энергетике позволит быстрее и надёжнее двигаться в сторону углеродной нейтральности, а Эмманюэль Макрон извлекает из этого политические дивиденды. За два месяца до президентских выборов он представил амбициозную программу, взял в свои руки решение вопросов энергетической безопасности и получил возможность заново рассуждать о «суверенном пути» Франции – идея суверенитета всегда была близка Макрону.
Окажется ли немецкая политика движения к нулевым выбросам углеводорода более привлекательной? На этом пути также могут встретиться немало преград – достаточно завести речь о сроках планирования и строительства. Опыт последних лет показывает, что необходимое ускорение не слишком реалистично. Запуск новых проектов в сфере возобновляемых источников энергии проходит крайне неторопливо, а расширение электросети ради возможности подключения к ней комплексов солнечных батарей и ветропарков практически не началось. На местах идёт жёсткое сопротивление строительству ветрогенераторов. Министр Хабек, представляя недавно программу энергетического развития, говорил о том, что собирается бороться с протестами убеждением (см. «РГ/РБ» №3/2022), но аргументы противников зачастую тоже убедительны, а рассмотрение в судах затягивает реализацию проектов на годы. К тому же немецкое государство ежегодно тратит на субвенционирование экологически чистой энергетики от 20 до 30 млрд евро. На таком фоне французские расходы могут показаться достаточно скромными, тем более что часть их возьмут на себя частные компании.
Стоимость киловатт-часа тока растёт сейчас как на дрожжах, но цифры в счёте за электричество мало что говорят о себестоимости энергосистемы в масштабах государства. Ветер дует в полную силу определённое количество часов в году, и солнце светит не каждый день, что делает совершенно незаменимым содержание гигантской энергетической инфраструктуры. Чтобы прийти к стопроцентной добыче энергии их возобновляемых источников, как планирует Германия (80% уже к 2050 году), понадобятся тысячи километров новых линий электропередачи, хранилища, электролизные установки и гигантские площади под них – всё это, возможно, потребует больше усилий и инвестиций, чем французская комбинация тех же возобновляемых источников с АЭС. Французские эксперты подсчитали, что для неё будет наиболее эффективным совмещать энергию ветра на Атлантическом побережье, солнечную с юга и продукцию АЭС.
Роберт Хабек назвал французскую энергетическую политику «старомодной», но Берлину, возможно, пора отказываться от нравоучений в адрес Парижа. Пока что энергетическая политика Германии – стоит учесть, что её творили до Хабека – привела к опасной зависимости от российского природного газа. Его хранилища стремительно пустеют, Россия не торопится их пополнять, используя поставки как рычаги политического давления, а при параллельном отказе от угля и атома резко дорожающий газ остаётся немаловажной гарантией защиты Германии от холода и темноты. Эта печальная, но реалистичная картина стала ещё одним аргументом в пользу поворота Франции в сторону атомной энергетики, который поможет сохранять независимость от смены настроений в Москве. План Эмманюэля Макрона строить новые АЭС параллельно обеспечит развитие исследований и науки, накопление знаний и возникновение новых предприятий в сфере энергетики, новые рабочие места и рост ВВП. Кто сделал правильный выбор – Париж или Берлин, покажут ближайшие десятилетия. Не исключено, что время заставит Германию позавидовать Франции, выбравшей другой маршрут в энергетическое будущее.
Максим Смирнов
