Наглядным свидетельством тому является тот факт, что в 2017 году ФСБ РФ сняла с продажи уже изданные в 2006−2016 годах сборники документов архива Эрмитажа о продаже коллекций всемирно известного музейного собрания (эти книги продавались только в киосках Эрмитажа) и запретила ссылки на них в публикациях, попутно обвинив их составителей и издателя в незаконном распространении «секретной» информации. «Пришло время, – писал в предисловии к первому тому директор Эрмитажа Михаил Пиотровский, – грамотной публикации документов и внимательного изучения истории распродаж и тех уроков, которые из него следует извлечь нашему музейному сообществу». Получилось, но ненадолго. Эти сборники сегодня уже недоступны для исследователей. Более того, сами архивные дела с соответствующими документами (среди которых много и неизданных) были изъяты из Эрмитажа, упакованы в ящики и куда-то вывезены. Имеется также информация, что аналогичные спецоперации были произведены тогда и в других музейных архивохранилищах Петербурга и его пригородов, а также в архивах крупнейших московских музеев.
Продажа художественных ценностей Эрмитажа
До конца 1920-х годов богатейшая сокровищница искусств этого музея оставалась неприкосновенной, пока крупный британский нефтепромышленник армянского происхождения и коллекционер произведений искусства Галуст Гюльбенкян не предложил за посредничество в продаже на мировом рынке советской нефти продать ему ряд художественных произведений из Эрмитажа. Он стал первым покупателем экспонатов из эрмитажных коллекций.
Своё начальное приобретение Гюльбенкян сделал летом 1929 года, когда купил 24 серебряных предмета известных французских мастеров XVIII века, исполненных по заказам российских императриц Елизаветы и Екатерины II, две картины Юбера Робера (Hubert Robert) с видами Версаля, «Благовещение» Дирка Баутса (Dirk Bouts) и стол-секретер эпохи Людовика XVI. Зимой-весной следующего года он приобрёл «Портрет Елены Фоурмен» кисти Рубенса, два полотна Рембрандта, а также картины Терборха, Ватто, Ланкре и мраморную статую Гудона «Диана». Купив в октябре 1930 года «Портрет старика» Рембрандта, Гюльбенкян, будучи недовольным действиями советских агентов в деле продаж, удалился от эрмитажных дел. В общей сложности коллекционер приобрёл свыше 50 художественных экспонатов из Эрмитажа на полмиллиона фунтов. Большинство из них находятся сегодня в постоянной экспозиции в Музее Галуста Гюльбенкяна в Лиссабоне – одном из лучших частных музеев мира.
Вслед за ним крупным покупателем эрмитажных собраний стал промышленный магнат, министр финансов США Эндрю Мэллон (Andrew Mellon), один из богатейших в то время собирателей живописи. В 1930−1931 годах он приобрёл 21 шедевр из картинной галереи Эрмитажа. В изданной в 1980 году в США книге американского искусствоведа Роберта Вильямса (Robert Williams) «Русское искусство и американские деньги» указывается, что это были пять картин Рембрандта, четыре блестящих портрета кисти Ван Дейка, две картины Рафаэля (одна из них – знаменитая «Мадонна Альба», являющаяся, по оценкам специалистов, одним из совершеннейших его произведений), две работы Хальса, а также полотна Рубенса, Ван Эйка, Веласкеса, Боттичелли, Веронезе, Тициана, Перуджино и Шардена. За эти произведения живописи Мэллон заплатил немногим более 6,5 млн долларов. В 1935 году шедевры были оценены в 50 млн, вскоре после войны – вдвое дороже, а об их нынешней стоимости говорить бессмысленно – они бесценны.
Приобретения коллекционера произвели в США фурор. Однако Мэллон вскоре был обвинён в неуплате за них крупной суммы налогов. Дабы избежать судебного разбирательства, финансист подарил всю собранную свою коллекцию (не только эрмитажную) в дар городу Вашингтону. Этот акт считается датой официального основания одного из крупнейших сегодня музеев мира – Национальной галереи искусств. Впоследствии в него влились и другие крупные частные коллекции, но и поныне одними из самых ценных в экспозиции являются эрмитажные полотна, подаренные Мэллоном.
Произведения искусства из Эрмитажа хранятся сегодня и в некоторых других американских музеях, Национальной галерее Виктория в Мельбурне (Австралия), а в Европе – в музеях Амстердама, Нюрнберга, Кёльна и Ганновера.
Эрмитаж всё больше истощался. И только в 1934 году его грабёж был прекращён – как отмечает исследователь судьбы российских ценностей культуры искусствовед и литератор Александр Мосякин, «у крайней черты, за которой великий музей перестаёт быть великим. Ибо Эрмитаж лишали звёзд, а беззвёздное небо способно восхитить лишь слепого». За пять лет продаж музею был нанесён огромный урон. Собственные подсчёты, сделанные на основе сравнения трёхтомного каталога (издан в 1889−1908 годах) многолетнего старшего хранителя Императорского Эрмитажа искусствоведа Андрея Сомова с современными каталогами музея, позволяют утверждать, что за этот период не менее 60 только самых знаменитых эрмитажных шедевров живописи навсегда покинули Россию. А ведь продали и другие картины менее известных живописцев, а также гравюры, нумизматические коллекции (в общей сложности около 400 золотых и платиновых монет), предметы декоративно-прикладного искусства, мебель, фарфор, в том числе известные парадные сервизы «Парижский», «Орловский», «Салтыковский», а также работы европейских оружейников. Нет ни одного отдела, ни одной эрмитажной коллекции, которые бы не пострадали.
По залам эрмитажной сокровищницы искусств ходили иностранные дельцы в сопровождении сотрудников специально созданной в 1925 году при Наркомате внешней торговли для «экспортного» отбора и реализации художественных ценностей конторы «Антиквариат». Они делали выбор, назначали цены и покупали. Покупатели, как правило, приезжали ночью. А если днём – работников Эрмитажа просто удаляли из залов или же, в лучшем случае, позволяли сопровождать нагруженную ценностями тележку. За ней шли мрачные, заплаканные люди. Легенды об этих «похоронных процессиях» живы в музее и по сей день.
Из воспоминаний одной из сотрудниц Эрмитажа того времени: «Профессионалы просто не могли без слёз входить в музейные залы. Нет „Дианы“ Гудона, которая была как привет и приглашение в музей. В итальянских залах так много пустых мест, что они стали почти неузнаваемы: нет „Поклонения волхвов“ Боттичелли, „Мадонны Альбы“ Рафаэля, „Венеры с зеркалом“ Тициана – всех основных вещей, которые служили как бы вехами при изучении итальянцев. От когда-то первоклассного собрания Рембрандта не осталось и половины… Почти полностью распродана крупнейшая в Европе коллекция рыцарских доспехов, лишь остатки которой остались в Рыцарском зале. Если говорить о количестве, то в Эрмитаже ещё сотни и сотни картин, но это далеко от того, что было до революции. Музей стал похож на магазин, из которого „хозяева“ рады продать что угодно».
Разграбление церковных ценностей
Трагичной оказалась судьба реквизированных культурных богатств Русской православной церкви. Изъятие после окончания гражданской войны церковных ценностей проводилось под предлогом борьбы с голодом, хотя на самом деле преследовало иные цели. Как отмечают историки, подавляющее большинство конфискованных сокровищ, в том числе и представлявших исключительную историко-художественную ценность, пошла на переплавку. Вырученные же от продажи деньги тратились в основном на содержание партийно-государственного аппарата и «разжигание мировой революции». Часть золота и драгоценностей была попросту разворована.
Жертвами этой кампании стали уникальные исторические реликвии. Упомянем лишь некоторые из них: сокровища ризницы Петропавловского собора в Петрограде, хранившей вклады представителей династии Романовых и не уступавшей ей в богатстве патриаршей ризницы Московского кремля (последняя была попросту ограблена), сокровища Чудова и Вознесенского монастырей в Москве, серебряный иконостас Казанского собора в Петрограде – памятник войны 1812 года, установленный у могилы Михаила Кутузова и другие.
С конца 1920-х годов настал черёд икон. Ими интересовались иностранные дипломаты, особым расположением советских властей пользовался посол США Джозеф Дэвис (Joseph Davies). За полтора года пребывания в Москве ему при содействии «Антиквариата» удалось собрать первоклассную коллекцию из 23 ценнейших икон XVI-XVIII веков из Третьяковской галереи и Чудова монастыря. Немалое количество старинных икон было продано также в Великобританию, Францию и Германию.
Ювелирное искусство
Тяжелейшим ударом по культурному достоянию страны явилась утрата коллекций русского ювелирного искусства, в первую очередь насчитывавших многие тысячи изделий непревзойдённых собраний фамильных драгоценностей и украшений династии Романовых: колец, перстней, браслетов, диадем, ожерелий, заколок, подвесок, а также беспримерной коллекции императорских корон. Три из них уцелели и находятся сегодня в собрании Государственного хранилища ценностей (Гохран). Но ведь корон в Российской империи было значительно больше. Их число определялось функциональным назначением короны. К примеру, имелись брачные и церемониальные короны, которые надевались во время свадеб и по случаю различных торжественных мероприятий.
В истории купли-продажи предметов ювелирного искусства были замешаны различные иностранные фирмы и частные лица, но ключевую роль сыграл известный американский предприниматель Арманд Хаммер (Armand Hammer). О его жизни и связях с СССР написано немало. Кое о чём он сам поведал в изданной в 1932 году в Нью-Йорке книге «В поисках сокровищ Романовых» и в вышедшей на русском языке в 1988 году в СССР его автобиографии «Мой век – двадцатый. Пути и встречи».
Появившись со своими коммерческими проектами в России в 1921 году и став в последующие годы важным действующим лицом в советско-американских экономических отношениях, Хаммер занимался приобретением всего, что имело отношение к дому Романовых. Особую слабость он испытывал к драгоценностям и предметам ювелирного искусства из личного обихода представителей династии. Всё это он накапливал в своём 30-комнатном особняке в Москве. Советские власти позволили ему все ценности вывезти в США. Это была плата Хаммеру за его активную деятельность по созданию положительного имиджа СССР среди американских политических и деловых кругов.
В январе 1933 года Арманд Хаммер организовал в США первый аукцион, который назывался «Хаммеровская коллекция русских императорских сокровищ из Зимнего дворца, Царского Села и других великолепных дворцов». На этих торгах были проданы, среди прочего, вещи, имеющие исключительную историческую ценность: кубок шведского короля Карла XII – подарок Петру I, письменный стол Павла I – шедевр эпохи классицизма, столовый сервиз императора Николая II «Птицы» (первоначально состоял из 600 предметов), личные иконы Николая II и императрицы Александры Фёдоровны и многое другое. В следующем году в Нью-Йорке состоялись организованные Хаммером ещё две выстави-продажи русских икон и изделий ювелирной фирмы Фаберже (см. «РГ/РБ» № 39/2020). Однако в условиях мирового экономического кризиса 1930-х годов хаммеровские торги не стали успешными. Рынок был завален антиквариатом и уровень цен постоянно падал.
Продажа литературных памятников
Невосполнимой утратой является исчезновение сотен тысяч ценнейших книг, рукописей и архивов. Через представительства Наркомвнешторга были проданы и вывезены за границу десятки реквизированных библиотечных собраний членов императорской семьи, аристократических родов, частных собраний российских букинистов. Личная библиотека Николая II (около 2000 томов) в 1931 году оказалась в Библиотеке конгресса США в Вашингтоне.
Разорялись даже крупнейшие государственные книгохранилища – такие как Государственная публичная библиотека имени Салтыкова-Щедрина в Ленинграде (сегодня Российская национальная библиотека). Среди проданных оттуда реликвий был один из редчайших памятников мировой литературы – древнейшая греческая пергаментная рукопись Библии с неполным текстом Ветхого Завета и самым полным на сегодняшний день текстом Нового Завета, всемирно известная как «Синайский кодекс». Он был продан в 1933 году Британскому музею в Лондоне за 500 тысяч долларов. Продали и другой уникальный памятник средневековой культуры – Коран XVII века персидского шаха Аббаса II, подаренный русскому царю Алексею Михайловичу. А сколько исчезло книг и рукописей из монастырских библиотек и библиотек дворянских усадеб?
Так происходило варварское расточительство национального достояния страны, накопленного на протяжении многих столетий, которое не поддаётся никакому оправданию. Да и цели этого деяния (валютная выручка от продаж произведений искусства от общего экспорта СССР, по оценкам историков, составила не более 1−2%), требуют дальнейшего изучения.
Андрей Громов
