За последний год следователи насчитали 872 преступления, имеющие отношение к деятельности преступных кланов, печальная известность которых разошлась заметно дальше границ Берлина. В основном местные правоохранители в противостоянии с ними полагаются на тактику «давления и контроля», однако она может иметь обратный эффект.
В общегерманском сравнении Берлин является одним из оплотов клановой преступности. Это подтверждает статистика Федерального управления уголовной полиции (BKA) – только в Нижней Саксонии, Бремене, Северном Рейне-Вестфалии и Берлине сосредоточено около 70% дел об организованной преступности, ведущихся по всей Германии. В 2022 году берлинское управление уголовной полиции насчитало в этом контексте 872 уголовных и 89 административных правонарушений, о чём указывает представленный на днях столичным LKA отчёт. Криминалисты сообщают о 303 подозреваемых, большинство из которых уже неоднократно попадали в поле зрения следствия и давали показания. «Чемпион» среди подозреваемых – 22-летний мужчина, на счету которого только за последний год 43 преступления – от отмывания денег до грабежей.
По официальным данным, в прошлом году клановая преступность в Берлине снизилась. В 2021 году следователи насчитали в этой сфере 1096 случаев. По мнению LKA, спад объясняется в основном большим количеством нарушений в предыдущие годы «Закона об инфекционной защите», которые в 2022 году перестали фиксироваться в связи с послаблениями мер по борьбе с пандемией. В остальном нет принципиального изменения количества заведённых дел. В основном они открываются в связи с мошенничеством, нарушениями ПДД и преступлениями, совершёнными с особой жестокостью – к ним относится нанесение телесных повреждений. Значительную часть правонарушений, совершённых лицами, которые связаны с организованной преступностью и преступными кланами, составляют также преступления в сфере незаконного оборота наркотических средств, грабежи и отмывание денег. Зафиксировано три убийства. Но в статистику включены также нарушения ПДД, случаи самовольного присвоения власти или исполнения функций должностного лица и мошенничества при банкротстве.
Берлинское управление уголовной полиции относит правонарушения к «клановым», если принадлежность к преступной организации сыграла решающую роль в совершении преступления. Эта принадлежность к клану характеризуется наличием родственных связей, соблюдением иерархической структуры и общим пониманием ценностей «семьи». Учёт клановой преступности исключительно по фамилии и национальности правонарушителя нередко подвергается критике – зачастую в статистику попадают уголовные преступления и правонарушения, не имеющие никакого отношения к организованной преступности. Поэтому с января 2022 года в берлинской полиции для оценки подобных правонарушений введено ограничение, хотя и крайне расплывчатое: преступления должны быть значимыми с точки зрения оргпреступности, как отдельные деяния, так и их совокупность. Как оценивается эта значимость, решают сами полицейские. Отчёт LKA содержит некоторые вполне однозначные примеры. В 2022 году в берлинском районе Нойкёльн был похищен и подвергнут насилию несовершеннолетний. По данным полиции, преступники завели мальчика в подвал, где несколько человек избивали его, унижали и угрожали оружием. Причиной жестокого поступка, по мнению следствия, стали напряжённые отношения между жертвой и молодым человеком, принадлежащим к крупной семье, известной противозаконной деятельностью. С точки зрения LKA, клановая преступность характеризуется также тем, что собственные нормы и правила «семьи» ставятся выше системы ценностей, существующей в Германии. Несовершеннолетний сообщил о преступлении в полицию летом прошлого года, несмотря на попытки запугать его. Расследование этого дела продолжается, а уголовный процесс ещё не начался.
Берлинская полиция уже с 2019 года применяет межведомственный подход к борьбе с клановой преступностью. «Как правовое государство мы боремся с клановой преступностью всеми доступными средствами, – подчёркивает берлинский сенатор по вопросам внутренних дел Ирис Шпрангер (Iris Spranger). – С одной стороны, мы стремимся предотвращать криминальные карьеры, врастание в преступный мир и создавать условия для выхода из него. С другой стороны, мы используем инструменты правоприменения, которые имеют долгосрочный эффект».
Основа борьбы с клановой преступностью, как следует из отчёта LKA, – «план из пяти пунктов», имеющий чёткую репрессивную направленность: больше контроля, больше давления, больше преследований. Берлин в этом далеко не одинок. Другие земли также давно провозгласили стратегию нулевой терпимости – и в федеральном МВД разрабатываются планы создания альянса против клановой преступности. Такие меры всегда имеют большой общественный резонанс – полицейские рейды широко освещаются в СМИ, а недавно вызвало бурное обсуждение заявление главы федерального МВД Нэнси Фезер (Nancy Faeser) об облегчении депортации членов кланов, не совершивших конкретное преступление, а просто к ним принадлежащих.
Пожелание Фезер, понятное на бытовом уровне, из уст высокопоставленного политика звучит популистским – в правовом государстве подобная методика сталкивается со множеством юридических преград. По крайней мере, в Берлине план министра в подавляющем большинстве случаев провалился бы из-за гражданства. Согласно отчёту уголовной полиции, большинство подозреваемых в причастности к клановым преступлениям – в общей сложности 63% – имеют немецкое гражданство, или вопрос его невыяснен. Это с самого начала исключает депортацию или делает её крайне сложной.
872 «клановых» преступления не составляют и 0,2% от всех правонарушений, совершённых в Берлине в прошлом году. Подозреваемые, принадлежащие к той или иной преступной семье, – это всего 0,4% от общего числа столичных правонарушителей. Криминальные сводки часто создают у обывателя представление о серьёзной проблемной ситуации, объясняет известный исследователь преступности, психолог и криминолог Томас Мюллер (Thomas Müller), но на самом деле речь идёт об очень небольшой части преступлений.
Важно иметь возможность оценить текущее положение дел благодаря таким отчётам, как представленный LKA, но необходимо также знать, как появляются эти документы. «Занимаясь клановой преступностью, полиция генерирует номера дел. Эта сфера подлежит особенно сильному и частому контролю. Соответственно, количество дел увеличивается, – поясняет Мюллер. – И их больше в очагах напряжённости, чем в районах, где полиция не столь активна».
Мюллер – в прошлом сам служащий полиции – считает, что постоянное давление на потенциальных правонарушителей может иметь и обратный эффект. «Люди начинают отгораживаться от общества, когда их киоск или бар постоянно прочёсывает полиция. Когда такое происходит, мы перестаём получать информацию из этих кругов. А без неё правоохранители слепы: 95% преступлений раскрываются благодаря сигналам граждан», – указывает эксперт. Обыски и излишняя подозрительность, которые провозглашает LKA, не всегда эффективны, а в борьбе с клановой преступностью обязательно нужен баланс. Несмотря на огромное общественное давление, правоохранительные органы обязаны умело маневрировать между интересами полицейского расследования и соблюдением прав невиновных.
Максим Смирнов
