«Тихий Дон» Михаил Шолохов начал писать в 1925 году, но потом приостановил работу из-за нехватки фактического материала. Часть первоначальных заметок была утеряна. Сохранились 10 страниц, датированных осенью 1925 года, в которых рассказывается об отказе казачьего полка подчиниться Корнилову и выступить в Петроград на подавление революции. В каноническом тексте романа этому отрывку соответствует 15 глава 4 части. Однако зачинщиком бунта в варианте 1925 года выступает не Иван Котляров, а казак по имени Абрам Ермаков (об этой фамилии речь пойдёт ниже).
Июльский номер Literarische Welt за 1929 год, представляя только что вышедшие из печати на немецком языке первую часть «Тихого Дона» (Der stille Don) и роман Александра Фадеева «Разгром» (Die Neunzehn), писала: «Если хотите знать, как выглядела революция и гражданская война на Дальнем Востоке, читайте эти романы». Наверное, авторы статьи имели в виду «революцию» на Дону и «гражданскую войну» на Дальнем Востоке. Далее упоминается, что авторы обоих произведений были, скорее всего, непосредственными участниками описываемых событий.
В действительности Михаил Шолохов «не дорос» до Гражданской войны: с 1915-го по 1918 год он жил в городе Богучар Воронежской губернии; в 1918−1919 годах пребывал в станице Вёшенской, где и окончил четвёртый класс гимназии в возрасте 14 лет.
В своих интервью и автобиографиях Шолохов никогда конкретно не останавливался на вопросе, какими материалами он пользовался для написания своего знаменитого романа. И это давало повод для сомнений в его подлинном авторстве.
Кандидаты на авторство
Израильский славист Бар-Селла в качестве соавтора «Тихого Дона» называет, например, донского литератора Виктора Севского (Вениамина Краснушкина).
Рой Медведев, Александр Солженицын и другие авторы в качестве ещё одного возможного автора первого и второго тома романа «Тихий Дон» называли белого казачьего офицера Фёдора Крюкова. Авторство Крюкова, тем не менее, отвергнуто известным норвежским славистом, специалистом по русской литературе Гейром Хетсо (Geir Kjetsaa). Хетсо компьютерным способом исследовал «Тихий Дон» и однозначно установил, что создатель всего произведения – Шолохов.
Вступая в полемику с хулителями Шолохова, профессор Брайан Мёрфи (Brian Murphy) в своём предисловии к английскому (1995) изданию «Тихого Дона» указывает, что доказывать плагиат Шолохова можно, лишь имея на руках рукописи первого и второго томов. Но таких рукописей нет даже в Пушкинском доме. По мнению Мёрфи, «такому странному, на первый взгляд, обстоятельству, когда половина романа частично сохранилась, а половина – нет, есть вроде бы логическое объяснение».
Действительно, в 1942 году, когда Вёшенская оказалась на линии фронта, дом писателя подвергся обстрелу. Тогда на пороге дома бомбой была убита мать писателя. В те же часы полетели по станице листы рукописей, исписанные рукой Шолохова. Солдаты использовали их на курево. Были очевидцы той давней катастрофы: «Часть листов была подобрана и сохранена людьми, после войны вернувшими их автору».
Так немцы косвенно поспособствовали продолжению истории о плагиате Михаила Шолохова.
Писателю Льву Колодному в 1984 году посчастливилось найти рукописи первого и второго томов «Тихого Дона» – более 650 страниц. Они хранились в семье не вернувшегося с войны писателя Василия Кудашева, лучшего друга Шолохова. В его квартире в проезде Художественного театра Шолохов оставил рукопись, после того как с ней познакомились руководители Российской ассоциации пролетарских писателей в Москве. Это они в газете «Правда» от 29.03.1929 года написали статью, суть которой сводилась к тому, что все критики Михаила Шолохова будут считаться врагами советской власти.
Прототип Григория Мелехова?
Новые находки позволяют дополнить мой материал, ранее опубликованный в «РГ/РБ» (№ 9/2015). Художник Харлампий Орошков, рассказывая в интервью о своих знаменитых предках, признавался, что его двоюродный дед, есаул Харлампий Ермаков (вспомним тут упомянутого выше героя первоначального варианта романа «Тихий Дон» Абрама Ермакова), был командиром казацкого отряда в годы Гражданской войны: «Мой двоюродный дед – легендарная фигура, на чьих записках, согласно Брайану Мёрфи, издателю дополненного и снабжённого критическими комментариями варианта отмеченного Нобелевской премией романа „Тихий Дон“, основываются как личностные, так и военно-исторические детали книги Шолохова». И далее: «Харлампий Ермаков стал прообразом главного героя романа, Гришки с хутора Татарского. Как командир Первой кавалерийской дивизии Донской армии атамана Африкана Богаевского он воплощал „лучшие черты казачества“. Кавалер четырёх Георгиевских крестов был в 1927 году вместе со своими офицерами расстрелян в чистом поле».
Подтверждая слова Орошкова, писатель Лев Колодный пишет, что в двадцатые годы Михаил Шолохов «много общался с бывшими повстанцами, особенно с одним из лидеров казачьего восстания против советской власти – Харлампием Ермаковым, который стал прототипом главного героя произведения – Григория Мелехова». Возможно, Харлампий Ермаков показывал Михаилу Шолохову свои дневниковые записи. Таким образом, первая из тайн «Тихого Дона» – на каких источниках основан роман – как будто более-менее ясна. А Харлампия Ермакова Михаил Шолохов переименовал в Абрама Ермакова.
Кто вы, Иван Родионов?
Интересно, что в ближайшее после выхода «Der stille Don» 21-томное издание немецкой энциклопедии Brockhaus (1928−1935), сведения о Шолохове (1905−1984) и его романе не вошли. А во всех последующих изданиях (вплоть до 1984 года) в немецкой энциклопедии речь идёт о том, что автор подвергался критике со стороны Советской власти и неоднократно переделывал свой роман. После смерти писателя в немецкой энциклопедии появились такие слова: «Есть сомнения, является ли Шолохов автором всего романа».
И тут всплывает имя Ивана Родионова. На эту фамилию меня натолкнул простой случай. Среди книг, приговорённых нацистами к уничтожению, были произведения многих, в том числе русских авторов. Нацисты досконально проверили все издания. В список № 1 «разлагающих нежелательных книг» они внесли различные тексты Ильи Эренбурга, Михаила Кузмина, Юрия Лебединского, Михаила Зощенко, Фёдора Сологуба, Владимира Ильина, Фёдора Гладкова, Иосифа Каллиникова, Соломона Аша, Ивана Родионова.
Эти ранее неизвестные данные мне сообщил собиратель коллекции первых изданий книг «сожжённых» авторов Георг Зальцмана (Georg Salzmann), Но кто такой Иван Родионов и почему его книги оказались неугодными нацистскому рейху? Занимаясь поисками материалов о судьбе и книгах этого человека, я пришёл к выводу, что репрессии против Родионова связаны с романом Шолохова «Тихий Дон», ибо уже давно литературоведы имеют предпосылки считать Ивана Родионова соавтором первых двух книг «Тихого Дона». Но кое-чего для подтверждения этой версии всё же недоставало.
Иван Александрович Родионов родился 21 октября 1866 года в Камышевской станице Донского округа. Свою литературную деятельность молодой военный казак начал с «Казачьих очерков» (1884). Настоящую славу принёс ему роман «Наше преступление» (1909). Роман имел как положительные, так и отрицательные отклики. О нём хорошо отзывался Лев Толстой («Прекрасный язык, народный…»), а Горький был взбешён («Глупая и гадкая вещь…»; «Современный мир», № 2/1911).
В 1911 году Родионов издаёт былину «Москва-матушка». Это сатира на современное ему русское общество; тон суждений – крайне резкий, оценки – убийственные. При этом во многих российских бедах он (как и Солженицын десятки лет спустя) обвиняет евреев. «Единственно идеальное решение еврейского вопроса, – заявлял Родионов, – это полное изгнание евреев из русской земли».
Такая необъективность и тенденциозность закрыли перед молодым прозаиком двери многих изданий и, естественно, повлияли на его дальнейшую литературную и человеческую судьбу. Но это всё пока никак не объясняет занесение нацистами автора в список «вредной литературы».
В Первую мировую войну в чине подъесаула Родионов был командиром отдельной сотни при штабе Главнокомандующего Юго-Западным фронтом генерала Брусилова. Когда генерал узнал, что сотней командует известный автор романа «Наше преступление», он назначил его редактором штабной газеты «Армейский вестник». В распоряжении свеженазначенного редактора оказался огромный, ни с чем не сравнимый по полноте охвата материал о жизни казачества в этот период русской истории. В газете можно найти интересные психологические портреты генералов Деникина, Юденича, Корнилова, Керенского; речи последнего о Ленине, о большевиках вообще, и о многом другом. В одном из номеров за 1917 год была напечатана песня о Доне:
Всколыхнулся, взволновался
Православный тихий Дон,
Первым смело отозвался
На призыв свободы он…
Именно эту песню, как заметила исследователь Галина Стукалова, поют казачьи офицеры в романе «Тихий Дон» (книга 1). Семейные хроники Родионовых хранят предания о том, что прадед привёз из военного похода турчанку. Не поэтому ли «Тихий Дон» начинается с фразы: «В предпоследнюю турецкую компанию вернулся в хутор казак Мелихов Прокофий. Из Туретчины привёз он жену – маленькую, закутанную в шаль женщину…»
Судьба редактора «Армейского вестника»
Дальнейшая жизнь Ивана Родионова была драматичной. Он участвовал в «заговоре» Корнилова, вместе с ним сидел под арестом в Быхове (что с такими подробностями описано в первой книге «Тихого Дона»). В 1923 году был избран на должность помощника председателя Берлинского монархического объединения. В 1932 году в Берлине вышла его антикоммунистическая книга «Сыны дьявола». Русская пресса его не жаловала, считала заносчивым, антисемитом… Имя Родионова исчезло из зарубежных русских изданий. Но и за это не мог Геббельс наказать русского писателя!
В Берлине есть знаменитое русское кладбище («РГ/РБ» писала о нём в № 42/2022). В 11-м ряду, третьей слева от центральной дорожки, рядом с большим каменным крестом находится безымянная могила. Именно здесь в январе 1940 года был похоронен писатель Иван Родионов. Перед смертью он видел, вероятно, как горели его книги на площади перед Берлинским университетом. И догадывался, очевидно, по какой причине. Мы же можем лишь высказать версию по этому поводу.
Публикации в советской прессе убедили набиравших силу нацистских идеологов, что роман «Тихий Дон», с которым так носятся большевики и в корректировке которого принимает участие даже Иосиф Сталин, в известной мере – речь о 1-й и 2-й книгах – основан на материалах Родионова. Но тут логическая цепочка прервалась: ведь в таком случае в списке «вредной литературы» должно быть также имя Шолохова. А его-то в письме Зальцмана не было.
Набрав нужный номер телефона, я задал этот вопрос. В телефонной трубке было слышно, как хозяин шелестел бумагами. Через две минуты Георг Зальцман спросил: «Шолохов – Михаил?». Я подтвердил. «Да, есть такой», – успокоил меня исследователь. Теперь всё встало на свои места.
Виктор Фишман
