Йозефа Шмидта часто сравнивают с другим великим оперным певцом – Энрико Карузо (Enrico Caruso), и одно время его называли даже «Карузо радиоволн» – Шмидт очень много выступал по радио. Биографы Шмидта часто называют его также «буковинским Карузо», видимо, для того, чтобы соединить его этнические корни с историей еврейской музыки. Он действительно родился на Буковине – 4 марта 1904 года в маленькой деревеньке Давидени Черновицкой области. Тогда эта область входила в состав Австро-Венгрии. В 1914 году семья переехала в Черновцы.
Этот город, родина Пауля Целана (Paul Celan), Розы Ауслендер (Rose Ausländer) и других выдающихся немецкоязычных художников слова, по праву считается и местом рождения таланта Йозефа Шмидта. Именно в этом городе он брал уроки музыки и стал солистом детского хора главной реформистской синагоги. Талантливый мальчик под руководством лучшего педагога города – Фелиции Лерхенфельд-Гржимали, племянницы профессора Яна Гржимали (Jan Hřímalý), одного из основоположников русской скрипичной школы, быстро овладел сложной вокальной техникой канторального пения с колоратурами и трелями. Его первый концерт, на котором исполнялись традиционные еврейские песни и арии Верди, Пуччини, Россини и Бизе, состоялся в 1924 году и прошёл с колоссальным успехом. Мягкий тенор певца, легко бравшего верхнее «до», пленял слушателей.
После этого еврейская община отправила Шмидта совершенствоваться вокалу в Берлин (по другим данным, материальную поддержку ему оказал родной дядя Лео Энгель, брат матери). Мальчик знал несколько языков, в том числе идиш, румынский, французский, английский, учил иврит, хотя с самого детства родным языком (как и для большинства еврейских семейств в Черновцах!) был для него немецкий. Так что с общением в Берлине у него не было проблем. К тому же в Берлине жил тот же Лео Энгель, впоследствии ставший его менеджером.
Обучение вокалу происходило в Берлинской музыкальной школе у профессора Германа Вайссенборна (Hermann Weissenborn); учитывая бедность своего талантливого ученика, профессор учил его бесплатно.
Однако обучение пришлось прервать на целых три года и вернуться в Румынию, ибо подошло время призывного возраста для прохождения действительной военной службы. По её окончании Шмидт вернулся в родной город Черновцы, где стал главным кантором местной синагоги.
На радиоволнах по миру
Однако Шмидт ощущал, что ему дано большее, и мечта о большой оперной сцене не оставляла его. В 1929 году он снова в Берлине. Но вот беда: из-за небольшого роста – всего 150 см (по другим данным – 154 см) – Шмидта не приняли ни в один театр.
Это было время расцвета радиовещания. По радио передавались не только новости, но и театральные и оперные постановки. И тут талант молодого певца пришёлся как нельзя кстати.
На Берлинском радио был объявлен конкурс с целью подобрать певцов для постановки оперы в прямом эфире: ведь магнитофонных записей в то время ещё не существовало. Шмидт решил попытать счастья и принял участие в этом конкурсе.
Голос Йозефа Шмидта услышал известный голландский баритон Корнелис Бронсгист (Cornelis Bronsgeest) и, как говорят, сразу же сказал: «Тебе не нужно больше искать работу, ты всё будешь петь здесь». Дебют Шмидта у микрофона на берлинском радио состоялся 18 апреля 1929 года в труднейшей теноровой партии Васко да Гама в опере «Африканка» немецко-еврейского композитора Джакомо Мейербера (Giacomo Meyerbeer). После этого вступления, как пишут биографы, «в редакцию радиостудии стали приходить тысячи писем с просьбой рассказать подробнее о певце-теноре и продолжить транслировать его выступления». Некоторые даже признавались, что пение Шмидта исцеляет, снимает депрессию и останавливает потенциальных самоубийц.
С 1929-го по 1933 год на радио он исполнил главные партии в 33 спектаклях, а в 1933-м Шмидт исполнял главную роль в музыкальном фильме режиссёра Рихарда Освальда (Richard Oswald) «Песня идёт по свету». После премьеры, состоявшейся в берлинском кинотеатре Аpollo, на следующий день едва ли не все газеты опубликовали восторженные рецензии.
30 января 1933 года президент Германии Пауль Гинденбург (Paul Hindenburg) назначил рейхсканцлером Адольфа Гитлера (Adolf Hitler). И по весьма странному стечению обстоятельств берлинское радио весь этот день транслировало радиозаписи с пением Шмидта. А берлинский диктор раз от разу повторял: «И опять поёт наш любимец Йозеф Шмидт».
Любопытно, что министр пропаганды и глава имперской палаты культуры Йозеф Геббельс (Joseph Goebbels) был хорошо знаком с творчеством Шмидта и 9 мая 1933 года даже присутствовал на премьере фильма «Песня идёт по свету». Фильм изначально планировали назвать «Народный певец», но скоро создатели поняли, что ни они сами, ни Шмидт больше не являются «народными». Сценарист Эрнст Нойбах (Ernst Neubach) – венский еврей, переживший Холокост, после войны утверждал, будто бы Геббельс предлагал Шмидту 80 тысяч рейхсмарок в месяц, если тот согласится выступать на германском радио и станет «почётным арийцем».
Впрочем, при нацистах Шмидт спел по радио ещё лишь две оперные партии. Последнее его выступление по радио состоялось 20 февраля 1933 года. Менее чем через месяц «любимца народа» уволили.
Мировые гастроли
Мать, предвидя опасные времена, давно просила сына покинуть Германию. В декабре 1933-го Шмидт перебрался в Вену и оттуда продолжал часто ездить на гастроли. Но окончательно покинуть Европу он смог лишь в 1937 году, когда подписал большой контракт на гастроли в США. Здесь он выступал в концертах с такими артистами, как чешская оперная звезда Мария Ерица (Maria Jeritza), американская оперная певица Грейс Мур (Grace Moore), немецкая оперная певица Эрна Сак (Erna Sack).
Дальше последовали гастрольные турне в Вене, потом он отправился на Ближний Восток. По пути в Палестину он дал концерты в Бухаресте, Софии, Афинах и Стамбуле. Обычно его концерты состояли из двух отделений: в первом звучала канторская музыка, во втором – неаполитанские песни и оперные арии. Шмидт был прекрасным пианистом и часто сам себе аккомпанировал. Везде залы были переполнены. Триумфальный успех ожидал его также в Иерусалиме, Хайфе и других городах. Иногда концерты повторялись.
В 1939 году Шмидт в последний раз побывал в Черновцах, навещая свою мать. Гонения в Германии усиливались, и певец переехал во Францию.
В декабре 1941 года, когда вся континентальная Европа оказалась в руках Адольфа Гитлера (Adolf Hitler) и его сателлитов, Шмидт попытался уплыть на Кубу. «Но за день до запланированного отъезда Шмидта пароходное сообщение между континентами было окончательно прервано, – говорит биограф Вольф-Рюдигер Хегердинг (Wolf-Rüdiger Hegerding). – В марте 1942-го португальский консул в Ницце добыл ему транзитную визу на Кубу, но вишистские власти уже не только отказались разрешить его выезд, но и аннулировали его вид на жительство в неоккупированной ещё немцами части Франции. Шмидту оставалось только бежать в Швейцарию».
Теперь певец влачил нищенское существование. Ему не давали выступать, а все активы в банках были заморожены нацистами.
Последние годы
Музыковед Юрген Кестинг (Jürgen Kesting) в своей книге «Великие певцы» писал: «Миллионы любили и обожествляли Шмидта. Его имя было окружено легендами. Он был суперзвездой своего времени и пел почти с болезненной страстью, и в самые великие моменты своего творчества достигал высокого трагизма, когда в звучании его голоса ощущалось соприкосновение с несчастиями и смертью».
Несмотря на то, что у Шмидта были миллионы поклонниц, готовые его утешить, он никогда не был женат. Но романы заводил часто. Известно, что самые долгие отношения у него были с 24-летней польской еврейкой Лотте Райг (Lotte Reig), бывшей замужем за Отто Кохом (Otto Koch). От него якобы она родила сына – Отто Коха-младшего, который дожил до наших дней в Антверпене.
Последний свой концерт певец бесплатно дал в городке Монт-Дор в августе 1942 года в пользу таких же беженцев, как и он сам. К этому времени Лотте Райг уже бросила его и бежала с другим любовником в Нидерланды.
Осенью 1942 года Шмидт нелегально пересёк границу Швейцарии. 9 октября 1942 года он пришёл в полицию Цюриха. Там ему отказали в разрешении на работу и, несмотря на известность и транзитную визу, отправили как нелегального иммигранта в лагерь для интернированных лиц Гиренбад, вблизи городка Хиндвилл. За время пребывания в лагере состояние здоровья певца, лишённого необходимой медицинской помощи, быстро ухудшилось. 14 ноября певец почувствовал себя плохо, жаловался на боли в груди, но врачи отнеслись к его словам без должного внимания.
Через два дня комендант лагеря отпустил Шмидта в сопровождении товарища, еврейского актёра Макса Штрассберга (Max Strassberg). Они пошли в ближайший трактир «Вальдегг», чтобы певец мог отдохнуть и согреться. Там Шмидт, не дождавшись врача, скончался от сердечного приступа на руках Макса.
Тело Шмидта доставили в лагерь. Раввин, тоже из заключённых, прочитал похоронную молитву. Хоронили Шмидта на Цюрихском еврейском кладбище. Сопровождать катафалк вышел весь лагерь. Швейцарские охранники не стали препятствовать процессии.
Приглашение на работу из цюрихской оперы пришло на следующий день.
Сохранились около 200 записей с песнями Йозефа Шмидта. После войны о его жизни и творчестве были написаны четыре книги и сняты два фильма. А на доме № 68 на берлинской Нюрнбергер-штрассе есть мемориальная доска с надписью: «С 1930-го по 1933 год по этому адресу жил певец и кантор Йозеф Шмидт. 1904−1942».
Виктор Фишман
